Только за наличные

– Тебе, парень. Твое имя Джон Рикка и твой адрес 3945, апартаменты 4, Франклин-бульвар, Линкольн-Бич.

– Вы лжете!

– Не волнуйтесь. Я же уже сказал, что через пару недель вы придете в себя и все вспомните. Вас уже опознали.

Ну это уже слишком!

– И кто же смог опознать меня?

– Ваш кузен. Вот почему вас перевели в отдельную палату. Когда он узнал о несчастье, приключившемся с вами, он был очень обеспокоен. Он хотел, чтобы за вами был надлежащий уход.

– Но у меня никогда не было кузена, и моя фамилия не Рикка! – крикнул я, уже не в силах сдерживаться. – О чем вы говорите?

– У тебя имеется кузен, не сомневайся. Прошлой ночью, когда ты спал, он был здесь и опознал тебя. Регистрационный номер машины тоже сходится.

– Я не верю ни единому вашему слову! – Я хотел застрелить его. – Нет у меня никакого кузена! Поверьте! Я – Фаррар!

Рискин почесал ухо, снисходительно глядя на меня. Так обычно смотрят на сумасшедших.

– Успокойся, парень. Может быть, будет лучше, если ты поговоришь со своим кузеном? Возможно, ты узнаешь его, если увидишь.

Мое сердце замерло.

– С ним? О чем это вы? С кем это я буду говорить?

– С кузеном, Рикка. С кем же еще. Он ждет за дверью.

Глава 3

Мой предполагаемый кузен появился в палате бесшумно, как призрак. Это был толстенький лысый коротышка с красными прожилками на лице, выдававшими любителя алкоголя, и коротенькими кривыми ножками. На его пухлых губах играла улыбка, а безжизненные глазки казались глазами змеи.

Уж что-что, а одно было ясно: этого человека я видел впервые в жизни.

Все в нем буквально кричало о больших деньгах: костюм, сшитый у первоклассного портного, рубашка, перстень с бриллиантом величиной с голубиное яйцо на мизинце правой руки.

Он бесшумно пересек помещение. В его правой руке находился огромный букет алых гвоздик, завернутых в прозрачную бумагу.

Он остановился в футе от кровати и посмотрел на меня.

Рискин стоял чуть сзади.

– Хэлло, Джонни, – сказал толстяк. У него был тихий вкрадчивый голос.

Я ничего не ответил. Я просто потерял дар речи. Все это представление казалось мне кошмарным сном.

– А он выглядит значительно лучше, – сказал толстяк, поворачиваясь к Рискину. – Черт возьми, Джонни, как ты меня напугал! Я тебя везде искал. Как ты себя чувствуешь?

– Я вас не знаю, – хрипло сказал я. – Уходите отсюда!

– Успокойся, парень, – сказал Рискин. – Дай же ему возможность поговорить с тобой. Ведь ты же хочешь выздороветь, не так ли? А для этого нужно привести в порядок твою память.

– Говорю вам, я не знаю этого человека!

Толстяк положил гвоздики на прикроватный столик.

– Тебе чертовски не повезло, Джонни, – продолжал между тем толстяк. – Док полагает, что я могу помочь тебе восстановить память. Я хочу помочь тебе. Понимаешь?

Я испугался. Взгляд его змеиных глаз буквально гипнотизировал меня.

– Я не хочу разговаривать с вами.

– Перестань, Джонни. Не будем заострять на этом внимание, – он бросил на меня какой-то странный взгляд. – Да и подумай о Джинни. Неужели ты забыл ее? Представляешь, что она чувствует. Она хочет видеть тебя, Джонни.

Неужели это еще не конец? Моя рука вновь начала комкать простыню.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Я не хочу, чтобы вы находились здесь. Уходите!

– Как? Ты не помнишь Джинни? Девушку, с которой ты помолвлен? – Он красноречиво посмотрел на Рискина и пожал толстыми плечами. – Не могу в это поверить. Ты не хочешь увидеть ее? Да что с тобой?

Лежа без движения, я смотрел на него, и мороз пробегал у меня по коже.

– Побудьте вместе, – сказал Рискин. – У меня много дел. И не волнуйся, парень. Все будет в порядке, но будь же благоразумен.

Я хотел задержать его. Попросить, чтобы он выгнал это толстое привидение из палаты, но язык не повиновался мне.

После его ухода в палате воцарилась тишина. Толстяк тяжело дышал, буравя меня своими безжизненными змеиными глазками.

– Уходите, – прошептал я.

Не глядя, он пододвинул стул и уселся.

– Знаешь, как называют этого копа в полиции? – спросил он. – Лиса Рискин. Он совсем заморочил тебя своими речами. «Парень, не волнуйся. Парень, успокойся». Ты думаешь, он хочет помочь тебе? Уверяю, что нет. Он хочет вкрасться к тебе в доверие. И когда ты растаешь и все выложишь, тут-то он и навесит на тебя убийство.

Я совершенно перестал понимать, что здесь происходит. У меня было такое чувство, словно меня душат подушкой.

– Если бы не я, – продолжал толстяк, сложив на коленях руки, – ты бы уже сидел в тюрьме. Рискину нужен только мотив. Я мог бы назвать ему мотив, но держу язык за зубами, так как мы оба находимся в одной упряжке.

– Не хочу ничего слушать, – упрямо сказал я. – Убирайтесь!

– Они не знают, кто она такая. Я мог бы сказать им это, но тогда твоя песенка будет спета, – продолжал толстяк. – Конечно, я ничего не буду с этого иметь, но если понадобится, то покончу с тобой, как не раз делал это с другими.

– Я не знаю, о чем вы говорите. У меня никогда не было кузена. Я вас вижу впервые в жизни.

Он улыбнулся.