Только здесь

– Ты ничего не должна мне объяснять, Роуз. Подробности ни к чему. Но совершенно ясно, тебе нравится кто-то другой.

Я все еще не находила слов, мои эмоции оказались мне непонятны несмотря на то, что они были ясны взглянувшему на меня Тристану. На его лице не осталось больше и намека на разочарование, а только самодовольная улыбка, будто он знал, что поймал меня.

Мой ум лихорадочно работал. Но было совершенно ясно, что Тристан не хочет стоять рядом и ждать, пока я разберусь в своих чувствах, поэтому секундой позже он развернулся и направился обратно к подзывавшим его друзьям.

– И, Роуз, – Тристан остановился и оглянулся на меня. – Ты никогда не знаешь заранее, если признаешься в этой любви самой себе и расскажешь ему о своих чувствах, может быть, выяснится, что и ты ему тоже нравишься.

Тео встал с пола и подошел к моему книжному шкафу, чтобы поставить на место последнюю прочитанную книгу.

– Знаешь, – он обернулся и посмотрел на меня – я лежала, распластавшись на кровати. – Мне кажется, я тебе этого никогда не говорил, но мне по вкусу твоя спальня.

– Это что, шутка такая? – спросила я, переворачивая страницу учебника по биологии и просматривая убористый текст.

– Нет, – поспешно пояснил Тео. Когда я начала отвечать на один из заданных на дом вопросов, он по-прежнему смотрел на меня. – Я хочу сказать, твоя спальня сильно отличается от того, что я себе представлял, но в лучшую сторону.

Моя комната была очень скромной и, за неимением другого слова, пустой. Голые стены однородного кремового оттенка, двуспальная кровать с белым одеялом, маленький голубой коврик, лежащий в центре комнаты на деревянном полу. Вся остальная мебель – платяной и книжный шкафы, а также письменный стол тоже были кремовыми. Комната не маленькая, но в ней умещалось так много крупногабаритной мебели, что она казалась полностью заставленной. Сильнее всего бросался в глаза книжный шкаф. Это настоящая махина – больше, чем моя гардеробная, и доверху набит книгами всех размеров и форм. Даже журналы о пони, которые я обожала в десятилетнем возрасте, все еще стояли на полках.

– В самом деле? – я отложила шариковую ручку и села, чтобы взглянуть на него. – А чего ты ожидал?

Он виновато улыбнулся.

– Честно? Что все будет розовым. И я думал, ты куда более организованная, – он указал на мой письменный стол, неряшливо заваленный обрывками бумаги, разномастными карандашными стаканчиками и всякой всячиной. – Но меня приободряет, что ты такая же безалаберная, как и я.

Он подошел к книжной полке, взял с нее первый попавшийся роман и пролистал его; я оставила на страницах сотни пометок.

– И я никогда не думал, что ты пишешь в книгах. Сказать по правде, я считал, так никто больше не делает, один только я.

Я пожала плечами.

– Честно говоря, я ни за что не позволила бы себе такого с любимыми книгами, так что далеко не все они исписаны. Так делала моя мама, думаю, я унаследовала эту привычку от нее. Но я пишу только карандашом. Никаких шариковых ручек или маркеров.

Тео кивнул и продолжил расхаживать по комнате, подойдя к письменному столу, он остановился и оглядел всякую всячину, которой была замусорена его поверхность. Он подобрал пару ручек и поставил их обратно в стаканчик для карандашей, рассмотрел обложки учебников.

– Моя комната меньше, – рассеянно сказал он, подобрав еще одну ручку и читая помещенный на нее логотип. – Родители никогда не позволяли мне оформить собственную комнату по своему вкусу, и раз я мальчик, они решили сделать все серым. Серым! У меня не хватило духа признаться им, что я ненавижу этот цвет, – он отрывисто рассмеялся.

– Вообще-то, когда мы въехали в дом, эта комната именно так и выглядела, – сказала я и перевела взгляд на кремовые стены. – Я просто хотела привнести в нее что-то личное, но вместо этого она стала просто неряшливой.

– Нет, – поправил меня Тео. – По ней видно, что тут кто-то живет. Мой отец одержим чистотой, поэтому если бы он увидел, что я где-то развел беспорядок, у него случился бы припадок. Но я думаю, беспорядок свидетельствует, что комната по-настоящему твоя. Ты имеешь право делать в ней что хочешь, – он повернулся ко мне и вымученно улыбнулся. – Извини, это довольно нехорошо с моей стороны – ты пытаешься делать домашнее задание, а я обсуждаю спальни.

На самом деле мне было очень интересно послушать про комнату Тео, в кои-то веки мне представился шанс узнать что-то о его семейной жизни. Но я постаралась вести себя как ни в чем не бывало, просто пожала плечами, взяла ручку и начала снова писать в тетради.

– Значит, твои родители довольно сильно тебя контролируют? – спросила я секундой позже, эта мысль не шла у меня из головы.

– Я думаю, они ничем не отличаются от других родителей, те тоже все любят контролировать. Но будучи ребенком, я никогда не слушался, поэтому мы часто ссорились. Отчасти поэтому я… – Он замолчал и покачал головой. – Неважно.

Неожиданно мне отчаянно захотелось попросить его продолжать. У меня появилось ощущение, что это могло бы пролить свет на то, почему он убежал. И меня одолело любопытство.

– Тео…