Только женщины

- Мужчин в городе не осталось, - повторил Гослинг, но не мог поверить. Вывод был слишком грозен - если так, значит, настанет и его черед. А он никак не мог отделаться от мысли, что через несколько недель он опять вернется в Сити - и еще вчера спрашивал себя: как же это пойдет на службу небритый?

Но сегодня перемена места, разрыв со всеми старыми навыками и порядками раскрыли ему глаза и расширили его горизонт. Возможно, что ему и никогда уж больше не придется идти на службу, так как и службы никакой не будет. Если он уцелеет, - а он крепко надеялся выжить - он будет чуть ли не единственным мужчиной в Лондоне; да может, и в целой Англии - даже в Европе - мужчин останется всего каких-нибудь несколько тысяч… Да, но кто же тогда будет работать? И какую работу?…

- Добывать себе пищу, - шептал Гослинг, смутно дивясь, где же и как же можно будет добывать ее, когда не будет ни лавок, ни складов, ни иностранных агентов. Он главным образом думал о мясе, т. к. их фирма вела торговлю мясными консервами. -

- Чего доброго, придется разводить коров и овец, - думал Гослинг. И, немного погодя, мысленно добавил: - И выращивать пшеницу.,

И тяжело вздохнул, вспомнив, что он не имеет понятия о том, как сеять хлеб и разводить рогатый скот. Консервы ему давно уже надоели, так хотелось бы перейти к обычной пище - молоку, яйцам и свежим овощам. Одна из его ног распухла и болела, и он справедливо приписывал это нездоровой диете.

* * *

Просидев двое суток в своей новой резиденции, Гослинг- набрался (храбрости и рискнул выйти на улицу. Он начинал' верить в свое счастье и думать, что чума пронеслась над Лондоном, не тронув его.

С каждым днем он уходил все дальше, в поисках молока, яиц и овощей, но нашел только заросли молодой крапивы, нарвал ее и принес домой. Гослинги все с удовольствием съели суп из молодой крапивы, сваренный на плите, растопленной досками, и сразу почувствовали себя лучше. Иногда, во время таких экскурсий он сталкивался с женщинами и расспрашивал их. Все рассказывали одно и то же - мужья их умерли от чумы, а сами они умирают с голоду.

Однажды, в начале июня, он дошел до Питерсгэма и здесь, в дверях фермы увидел красивую, высокую женщину. Она была так непохожа на женщин, обыкновенно попадавшихся ему навстречу, что он невольно остановился и с любопытством воззрился на нее.

- Вам чего? - подозрительно спросила молодая женщина.

- Нет ли у вас молока, или масла, или яиц для продажи?

- Для продажи? - презрительно повторила женщина. - А что вы можете дать нам в обмен, такое, что бы стоило пищи?

- Как что? Деньги.

- Деньги? На что мне деньги, когда на них ни чего нельзя купить? Я не продам вам яиц и по фунту стерлингов за штуку.

Гослинг почесал в бороде - теперь у него уже успела отрости порядочная борода.

- Пустовато здесь, а? - спросил он, улыбаясь.

Молодая женщина оглядела его с ног до головы, и тоже улыбнулась.

- Да. Вы первый мужчина, которого я вижу с тех пор, как умер мой отец, месяц тому назад.

- С кем же вы живете? - спросил Гослинг, указывая на дом.

- С матерью и с сестрой. Только.

- И кормитесь своим трудом, так, что ли?

- Да. Мы привыкли. На ферме всякую работу справить можем. Вся беда в том, чтобы не пускать сюда других женщин.

- А? - задумчиво сделал Гослинг. И оба посмотрели друг на друга.

- Вы голодны? - спросила девушка.

- Не то, чтоб голоден. Но очень уж консервы опротивели - я уж пять недель Ими питаюсь - хотелось бы поесть чего-нибудь другого.

- Зайдите. Так и быть, одно яичко вам сварю.

- Спасибо, - сказал Гослинг. - Я с удовольствием зайду.

Они дружески разговорились. Девушка угостила его даже двумя яйцами всмятку и стаканом молока. Он ел яйца с маслом - хлеба не было. Мать и сестра девушки работали на ферме; они все три работали по очереди, но которая-нибудь всегда оставалась стеречь дом.

Они вели речь о том, как все переменилось в Англии, и спрашивали себя, чем все это кончится. Еще немного, и в бледно-голубых глазах Гослинга появилось новое выражение.

- Да, все изменилось, - говорил он. - И, по- видимому, никогда уже больше не будет по-старому.

- Ни соседей, ни сплетен, ни толков о том, кто что делает и все такое…

Девушка задумчиво смотрела на него. - И чего нам недостает, так это мужчины, который бы поберег дом. Нас страшно грабят.

Гослинг мысленно не заходил так далеко. Он не прочь был пофлиртовать, развлечься, благо, соседей теперь нет и сплетничать некому, но бросить совсем свою семью - ему не приходило в голову.

- Да, - согласился он. - В такое время мужчину в доме не мешает иметь.

- Вы когда-нибудь работали на ферме? - спросила девушка.

Гослинг покачал головой.

- Ну, ничего. Этому недолго научиться.

- Надо подумать, - сказал Гослинг. - Вы будете здесь завтра?

- Одна из нас будет дома.

- Да, но вы-то будете?

- Почему именно я?

- Потому, что вы мне нравитесь.

- Очень мило с вашей стороны, - сказала девушка, и засмеялась.

На прощанье Гослинг поцеловал ее.

* * *