Только женщины

На столе в кухне был приготовлен ужин - холодный цыпленок, картофель и капуста, компот из слив с битыми сливками и парное молоко в кувшине; но ни соли, ни перца, ни хлеба.

Умываясь, все три женщины весело болтали: они словно вышли на свежий воздух и на солнце из темной церкви, после длинной скучной службы.

За ужином появились еще две женщины, которых они раньше не видали - сильные, загорелые, с деревенским акцентом. Видимо, работницы, служанки, но тетя Мэй и Алли обращались к ним, как к равным. Разговаривали мало, да Гослинги были и слишком поглощены едой. Для них было целое пиршество.

Когда все кончили есть, тетя Мэй встала. - Слава Богу, сегодня поужинали засветло, но на зиму надо будет выдумать какое-нибудь освещение. У нас в доме не осталось ни свечь, ни керосину, - продолжала она, обращаясь к Гослингам, - и последние пять недель мы должны спешить кончить работу засветло. Вчера после ужина была такая темень, что мы даже умыться не могли. Ну, девушки, принимайтесь за работу.

Алли и две смуглых работницы поднялись с места, не очень охотно.

- Я начинаю стариться, - сказала тетя Мэй, - и потому позволяю себе некоторые привилегии - в том числе не работать после ужина. - Она зорко посмотрела на Гослингов. - Которая из вас тут на

большая?

- Последние дни моя старшая дочь, Бланш, как бы взяла на себя руководство… - начала миссис Гослинг.

- А! Я так и думала. Ну-с, Бланш, пойдемте-ка мы с вами в сад и потолкуем, как вам дальше быть. Если ваша мать и сестра устали, Алли покажет им, где они могут переночевать.

Она направилась в сад и Бланш пошла за ней.

ТЕТЯ МЭЙ

Солнце село, но дневной свет еще не погас. Под деревьями тихонько клохтали куры; одна даже уже взлетела на нижнюю ветку, как на насест, громко хлопая крыльями, но глаз не закрывала, как бы зная, что, пока не усядутся все на свои места, заснуть все равно, невозможно.

- На зиму мы их берем в дом, но летом они предпочитают деревья, - пояснила тетя Мэй. - Лисиц здесь, до сих пор не было, но я замечаю, что разные дикие зверюшки начинают появляться.

Бланш кивнула головой, думая о том, как многому еще ей придется учиться.

- Бедняжки! - продолжала тетя Мэй. - Им приходится теперь самим о себе промышлять. У нас и для себя нет ни муки, ни зерна. Но за милю отсюда одна фермерша засеяла несколько акров овсом и пшеницей; когда придет пора жатвы, мы поможем ей с уборкой и за это получим свою долю. Тогда мы будем богаты, - усмехнулась она.

- Вы знаете, я выросла в городе, - сказала Бланш. - В деревенском хозяйстве мы с Милли ничего не смыслим.

- Ничего. Скоро научитесь. Придется научиться.

- Я думаю.

В конце фруктового сада стоял старый вяз и вокруг него скамья; тетя Мэй опустилась на нее со вздохом облегчения.

- Хорошо день за днем самой зарабатывать хлеб свой. Хорошо жить близко к земле и к вечеру чувствовать себя усталой физически. Очаровательно вернуться в первобытное состояние и заняться земледелием, и мне это очень нравится. Но у меня есть пороки цивилизации, Бланш. В одной лавке в Харроу я стащила коробку папирос; каждый вечер в хорошую погоду я прихожу сюда после ужина выкурить папироску - больше трех я себе не позволяю, а в худую я выкуриваю их в своей комнате и - и мечтаю. Но сегодня надо потолковать с вами, так как вы нуждаетесь в помощи.

Она вытащила из кармана портсигар и спички, закурила папироску, с явным наслаждением втянула в себя дым и заметила: - Мужчины были не так глупы, душа моя; у них всегда в пиджаках были карманы.

- Да? - сказала Бланш. Она была несколько смущена и недоумевала.

- Вы курите? Я могу уделить вам одну папироску, хотя предвижу время, когда они у меня все

выйдут. Впрочем, до этого еще далеко.

- Благодарю вас. Я не курю, - с невольной чопорностью в голосе сказала Бланш.

- Напрасно. Многое теряете. Впрочем, теперь-то это лучше для вас, т. к. табак не очень-то легко достать.

Бланш сдвинула брови. - Неужели же вы думаете, что так и будет продолжаться?

- Я не знаю, разумеется, что будет дальше, и не берусь угадывать. Но, пока, нам бедным женщинам, впору как-нибудь прокормиться до новой перемены. Об этом-то я и хотела, потолковать с вами. Вы, собственно, куда идете? И что собираетесь делать?

- Не знаю. Я все думаю.

- Это хорошо. Думать вы научитесь. А вот насчет сестры вашей - не знаю.

- Я думаю, нам надо наняться куда-нибудь на ферму.

- Это единственный способ прокормиться.

- Да, но где?

- Я сама об этом думаю. Кой-какие вести к нам сюда доходят. Одна наша девушка работает на поле у м-сс Иордан и сталкивается там с девушками и женщинами, которые приходят из Пиннера, а в Пиннер доходят вести из Норзвуда, а в Норзвуд еще из разных других мест, так что все мы до известной степени осведомлены друг о друге. Но, ведь, мы - так сказать, ближайшие, из внутреннего района. И дом наш стоит в стороне. Большинство женщин, шедших из Лондона, благодаря Бога, миновали нас, не заглянув к нам. А вот бедной м-сс Грант, благодаря тому, что дом ее стоит на проезжей дороге, приходилось с оружием в руках обороняться от них.

- Мисс Грант - это та ужасная женщина с дубинкой?