Только звезды нейтральны

«Потомству в пример». Смысл этих слов не имеет времени. Вернее, они всегда уместны для того, чтобы определить ими значение исторического деяния, свершенного ради высокого понятия - служение Родине. Вот почему они запомнились мне сразу, как только я впервые, задолго до войны, еще в юности, когда служил на Черноморском флоте, прочел надпись на памятнике капитану первого ранга Казарскому в Севастополе. То же самое можно сказать сейчас, когда передо мной лежит медаль с вычеканенными на ней словами: «За оборону Советского Заполярья». Пройдут века, и эта медаль так же, как памятник Казарскому, останется вещественным напоминанием, незабвенной памятью героических дел, которые всегда будут «потомству в пример».

И подобно тому как в трудах великих русских адмиралов Макарова и Нахимова, так и в дневниках советского флотоводца Головко мы находим важные мысли, выраженные такими же короткими, чеканными фразами:

«Война - дело серьезное и жестокое, она беспощадна к тем, кто допускает ошибки».

«Никогда не следует считать противника глупее себя».

«Воевать надо не только до последней возможности, но главным образом до победы».

Эти и многие подобные им слова в дневниках адмирала звучат как наказ молодому поколению военных моряков, тоже «потомству в пример»…

* * *

…После войны я задумал книгу-интервью на тему «Чему вас научила война?». Это должны были быть беседы с самыми различными людьми, прошедшими горнило войны, начиная от солдат, матросов и до адмиралов и маршалов. И первым, с кем я встретился, был Арсений Григорьевич Головко. К тому времени он уже служил в Москве первым заместителем главнокомандующего Военно-Морским Флотом. Мы сидели в его кабинете, значительную часть которого занимал огромный, в человеческий рост, глобус. Арсений Григорьевич, как всегда замотанный делами и вместе с тем спокойный, доброжелательный, терпеливо отвечал на мои вопросы.

- Если хотите знать, война была для нас не только школой, но даже академией, какой в мирной жизни нет и быть не может.

Он развивал эту мысль дальше, опираясь на боевой опыт Северного флота, вспоминая действия подводных лодок, надводных кораблей, морской авиации, говорил о взаимодействии всех этих родов морского оружия и трудностях управления таким сложнейшим военным организмом. Я едва успевал записывать. А когда он смолк; я спросил:

- А в моральном, нравственном, что ли, отношении, наконец, в личном плане что вам дала война?

Он неожиданно улыбнулся;

- Много новых друзей…

Да, у адмирала Головко добрая слава. Даже люди, незнакомые с ним, ни разу не видевшие его в лицо, говорят о нем с глубочайшим уважением. Он вошел в историю нашего флота тоже «потомству в пример». И можно понять, почему молодые моряки, что сегодня служат на ракетном крейсере «Адмирал Головко», совершая далекие океанские плавания, гордятся этим именем не меньше, чем ветераны Отечественной войны, прошедшие огонь и воду вместе с ним, под его флагом…

Позывные адмирала Трибуца

Для поздней осенней поры совсем неожиданно заголубело небо и брызнуло солнце. Штабной катер белокрылой птицей летел по Неве, рассекая форштевнем зеленоватую волну, а на мостике, торжественный, захваченный и до глубины души потрясенный встречей с родными местами, совсем как на параде, стоял высокий, худощавый, подтянутый адмирал Владимир Филиппович Трибуц, в годы войны командующий Краснознаменным Балтийским флотом, а теперь ученый, доктор исторических наук. Он был в кителе с тремя большими звездами на погонах, конечно постаревший, усталый, но все такой же бодрый духом, неукротимый, подвижный, каким мы знали его в те далекие годы.

При виде знакомых гранитных набережных, ростральных колонн, позолоченного шпиля Петропавловки, откуда в эти минуты доносился бой часов, он, вероятно, многое вспомнил, потому что лицо его было взволнованным, то и дело он обращался к своим спутникам - ветеранам войны, пожилым людям в шляпах, кепочках, пиджаках с блеском орденов и медалей на груди.

Удивительное совпадение: не раз в дни блокады под обстрелом и бомбами на таком же самом катере он прорывался в Кронштадт или возвращался обратно, а теперь кругом мирная жизнь и он в качестве гостя. Пройдя вверх по Неве и повернув обратно, катер оставил позади причалы торгового порта, вырвался в залив и полным ходом шел курсом на Кронштадт. В ясный день на горизонте отчетливо вырисовывался островок, как будто увенчанный куполом собора, - это был Кронштадт, с молодых лет родная обитель адмирала Трибуца. Юркий быстроходный катер проскочил в ворота гавани и пришвартовался к борту прославленного балтийского корабля - Краснознаменного крейсера «Киров».

Встречали адмирала со всеми почестями. На палубе по «большому сбору» выстроились молодые моряки. Приняв рапорт, адмирал прошел вдоль строя, переживая встречу со своим прошлым.