Читаем Толковая Библия. Том 3 полностью

61. И из сыновей священнических: сыновья Xабайи, сыновья Гаккоца, сыновья Верзеллия, который взял жену из дочерей Верзеллия Галаадитянина и стал называться именем их.


62. Они искали своей записи родословной, и не нашлось ее, а потому исключены из священства.


63. И Тиршафа сказал им, чтоб они не ели великой святыни, доколе не восстанет священник с уримом и туммимом.


61–63. Сыновья Xабайи, Гаккоца и Верзеллия, не представившие родословной записи, которой они могли бы доказать свое священническое происхождение, были исключены из священства, т. е. им запрещено было есть великую святыню (ср. Лев II: 3, 10; VI: 10, 22; Чис XVIII: 9), совершать жертвы (Исх XXIX: 37; XXXVIII: 10), входить в святилище (Чис XVIII: 10). Запрещение это наложил на них Тиршафа. Тиршафа (вероятно, тожественное персид. tarsata, прич. формой от tars - бояться) [ 2 ] есть почетный титул (= reverendus, превосходительство), усвоявшийся pecha - областеначальнику (1 Езд V: 14 ; Неем VIII: 9; X: 1; ср. XII: 26). В рассматриваемом месте под Тиршафой разумеется Зоровавель. Из выражения «доколе не восстанет священник с уримом и туммимом» делают заключение, что в то время первосвященника не было. Но речь не о том, что не было первосвященника, а о том, что при отсутствии храма воля Божия не открывалась через урим и туммим. Об уриме и туммиме см. примеч. к Исх XXVIII: 30; Чис XXVII: 21; 1 Цар XXVIII: 6. «В надежде на то, что с восстановлением жертвенника и храма Господу, Его милостивое присутствие снова будет в возродившейся общине, Зоровавель ожидал выступления первосвященника с уримом и туммимом, который должен будет дать окончательное решение касательно священников, не могших указать своего происхождения от Аарона» ( Keil , Comment. 423). Но, по воззрению позднейших иудеев ( Бухстор ) в послепленное время Бог не открывал уже свою волю через урим и туммим, хотя на основании Сир XXXVI: 3 и Древн. III, 8, 9 некоторые считают это ( Бертолет ) вероятным.


64. Все общество вместе состояло из сорока двух тысяч трехсот шестидесяти человек,


65. кроме рабов их и рабынь их, которых было семь тысяч триста тридцать семь; и при них певцов и певиц двести.


65. В исчисляемых здесь певцах и певицах нужно видеть, в отличие от названных в ст. 41 храмовых певцов, лиц, служивших развлечению и принадлежавших, вероятно, к иноплеменникам.


66. Коней у них семьсот тридцать шесть, лошаков у них двести сорок пять,


67. верблюдов у них четыреста тридцать пять, ослов шесть тысяч семьсот двадцать.


66–67. Из упоминания только вьючных животных можно заключать, что счисление возвращающихся в отечество было произведено или перед прибытием, или вскоре после него, когда не началась еще настоящая оседлая жизнь.


68. Из глав поколений некоторые, придя к дому Господню что в Иерусалиме, доброхотно жертвовали на дом Божий, чтобы восстановить его на основании его.


69. По достатку своему, они дали в сокровищницу на производство работ шестьдесят одну тысячу драхм золота и пять тысяч мин серебра и сто священнических одежд.


68–69. В кн. Неем VII: 70–72 указываются иные сравнительно с данным местом суммы пожертвований на храм. Более полным свидетельством считается текст книги Неемии. Сумма пожертвований в обоих указанных местах исчисляется в монетах, которые называются в еврейском тексте darkmonim. Под именем darkmonim некоторые исследователи разумеют персидские дарики; а так как эти монеты появились только во время Дария Гистаспа, то отсюда списки Езд II и Неем VII считаются составленными долго спустя после событий и, значит, не точными. Hodarkmonim в 1 Езд II: 69 нужно отличать от упоминаемых в 1 Езд VIII: 27 adarknim. Так как adarknim, несомненно, служит названием дариков, то под darkmonim, следует думать, разумеются другие монеты - именно драхмы. По исчислениям Мейера, драхма золота по ценности равняется 12 нем. маркам (около 5р. 50к.), а мина серебра - 10 драхмам золота; в общем сумма пожертвований составляла более полумилл. рублей на наши деньги.


70. И стали жить священники и левиты, и народ и певцы, и привратники и нефинеи в городах своих, и весь Израиль в городах своих.




Глава III


1–3. Построение возвратившимися иудеями жертвенника. 4–6. Восстановление законного богослужения. 7–11. Начало постройки храма в Иерусалиме. 12–13. Характеристика народного настроения.


1. Когда наступил седьмой месяц, и сыны Израилевы уже были в городах, тогда собрался народ, как один человек, в Иерусалиме.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Книжник
Книжник

Добился признания, многое повидал, но болезнь поставила перед выбором. Пуля в висок или мученическая смерть. Руки не стал опускать, захотел рискнуть и обыграть костлявую. Как ни странно — получилось. Странный ритуал и я занял место в теле наследника клана, которого толкнули под колеса бешено несущейся пролетки. Каково оказаться в другом мире? Без друзей, связей и поддержки! Чтобы не так бросаться в глаза надо перестраивать свои взгляды и действия под молодого человека. Сам клан далеко не на первых ролях, да еще и название у него говорит само за себя — Книжник. Да-да, магия различных текстовых заклинаний. Зубами удержусь, все силы напрягу, но тут закреплюсь, другого шанса сохранить самого себя вряд ли отыщу. Правда, предстоит еще дожить, чтобы получить небогатое наследство. Не стоит забывать, что кто-то убийцам заплатил. Найду ли свое место в этом мире, друзей и подруг? Хочется в это верить…

Аким Андреевич Титов , Константин Геннадьевич Борисов-Назимов , Ольга Николаевна Михайлова , Святослав Владимирович Логинов , Франсин Риверс

Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Прочая религиозная литература / Религия / Эзотерика
Хрупкий абсолют, или Почему стоит бороться за христианское наследие
Хрупкий абсолют, или Почему стоит бороться за христианское наследие

В книге "Хрупкий абсолют" Славой Жижек продолжает, начатый в его предыдущих исследованиях, анализ условий существования современного человека. Условия эти предопределены, в частности, исчезновением стран реального социализма и капиталистической глобализацией. Как показывает Жижек, эта на первый взгляд политэкономическая проблематика является, по сути дела, еще и проблемой субъективации человека. Потому здесь и оказывается возможным и даже неизбежным психоаналитический, а не только политэкономический подход. Потому не удивительно, что основные методологические инструменты Жижек одалживает не только у Карла Маркса, но и у Жака Лакана. Потому непреложным оказывается и анализ тоталитаризма. Абсолютно хрупкий человек в поисках своих оснований... Славой Жижек — один из крупнейших мыслителей наших-дней. Родился в Любляне (Словения) в 1949 году. Президент люблянского Общества теоретического психоанализа и Института социальных исследований. Автор многочисленных книг — "Все, что вы хотели знать о Лакане, но боялись спросить у Хичкока" (1988), "Сосуществование с негативом" (1993), "Возлюби свой симптом" (1992), "Зияющая свобода" и других. В 1999 году в издательстве "Художественный журнал" вышел перевод его главного труда "Возвышенный объект идеологии".

Славой Жижек

Христианство / Религия / Эзотерика