Толковая Библия. Том 4

Вне связи с предыдущим и последующим запрещается принимать участие в спорах господина и раба, чтобы отягчение вины последнего не имело неприятных последствий для лица, вмешавшегося в их взаимные отношения.

11-14

В этом четверостишии каждый стих служит темой для последующего раскрытия. Так, мысль ст. 11, говорящего о тяжести греха непочтения к родителями (ср. Притч. XX:20; Исх. XXI:17), повторяется с большею силой в ст. 17; мысль ст. 12 о нравственной нечистоте человека, мнящего себя чистым, более конкретно раскрыта ниже в ст. 18-20; о высокомерии не только говорит ст. 13, но и подробнее говорится в ст. 21-23; упоминание в ст. 14 о вносимом насильниками расстройстве нормальной социальной жизни служит как бы поводом для подробного раскрытия мысли о благе общественного и государственного благоустройства - в ст. 24-31.

Тогда как в стихах 11, 13, 14 бичуемые приточником пороки названы прямо по имени, в ст. 12 половая распущенность обозначается общим и собственно метафорическим названием - "нечистота", евр. ира, собственно: кал, помет (4 Цар. XVIII:27; Ис. XXXVI:12), всякий экскремент (Ис. XXVIII:8), а затем уже - нравственная распущенность женщин (Ис. IV:4) и мужчин.

15-16

В этом двустишии на примере никогда ненасытимых: преисподней, утробы бесплодной раскаленной жаждущей земли и огня (ст. 16) - раскрывается мысль о безграничности алчности, ненасытимости. Идея эта символически представлена в имени алука (ст. 15). LXX передают это название словом: βδέλλη, Вульгата - sanguisuga, слав. "пиявица". В этом названии толкователи видят указание на некое женское демоническое существо - привидение (подобное упомянутому в Ис. XXXIV:14 лилит), - одно из тех, которыми народная вера и суеверие евреев (особенно позднейших) и других народов Востока (арабов, индусов, персов) населяла пустыни и области жилищ человеческих; судя по словозначению (алука от алак, локоть), словом алука обозначалось именно высасывающее у людей кровь демоническое чудовище (в роде вампира западных верований), чему соответствует латинское "sanguisuga" и слав.: "пиявица". Не невероятно предположение (Цекклера и др.) о заимствовании как названия алука, так и всего изречения ст. 15-16 из иностранных верований (индийских и др.), следы которых естественнее всего находить среди изречений Агура, как и в книге Иова (см. О. Zökler in Lange Bibelwerk. Diе Sprüche Salomonis. s. s. 211-212. Ср. у А. Глаголева, Ветхозаветное библейское учение об ангелах. Киев 1900. с. 626).

17

Сн. XX:20; XXIII:22.

18-20

В этом трехстишии главная его мысль, представляющая раскрытие мысли ст. 12-го, высказана в ст. 20: это - мысль об омерзительности и бесстыдстве прелюбодеяния. Но эта мысль в ст. 18-19 подготовляется четырьмя сравнениями: сравниваются - 1) путь орла на небе; 2) путь змеи на скале; 3) путь корабля среди моря; 4) и путь мужчины к девице. Пункт сравнения всех этих предметов - частью неприметность движения их, главным же образом - их загадочность, непонятность. Первая черта связывает с этими стихами и стих 20-й, примыкающий теснее всего к последнему сравнению ст. 19-го. Евр.. алма, передаваемое у LXX-ти обычно: παρθένος, по коренному значению - puelta nubilis, virgo matara, девица, достигшая половой зрелости (см. Быт. XXIV:43; Исх. II:8; Ис. VII:14; Пс. LXVII:26; Песн. VI:8).

21-23

Здесь развивается мысль ст. 13 о пагубности высокомерия и гордости, причем оттеняется еще особая несносность гордости в том случае, когда люди низкого состояния достигают высокого экономического и общественного положения. Все случаи этого рода, названные в ст. 22-23, представляются приточнику ненормальными, нарушающими нравственный миропорядок в отношениях человеческих, а так как в связи с человеческим миром стоит и мир природы, то те аномалии человеческой жизни, о которых говорится в ст. 22-23, по словам ст. 21 невыносимы и для самой земли, и она от них трясется (ср. Ам VII:11).

24-28

Мысль о внутренней ценности предметов, по видимости, малых, здесь развивается исключительно в сравнениях из мира животных и насекомых, на примере которых показывается необходимость и польза мудрости, энергии, стройной субординации и настойчивости в достижении целей. В ст. 28 еврейское слово семамит, переданное в русск. синод. "паук", традицией еврейской, подтверждаемой и данными археологии, понималось: "ящерица" (см. у проф. А. А. Олесницкого. Ветхозаветный храм, с. 854), LXX: καλαβώτης, Vulg.: Stellio).

29-31

Только в конце этого трехстишия высказывается мысль о важности и значении царской власти для благоустройства общества, - мысль в ст. 30 и 31а высказанная лишь образно. А связь с предыдущим отделом (ст. 24-28) такова: если и при отсутствии власти частная инициатива мудрости, энергии, сплоченности может давать благоприятные результаты, то при наличии твердой царской власти польза всего этого чрезвычайно возрастает.

32-33

Увещание к восстановлению нарушенного мира представляет развитие XV:18.