12. Не ускоряйте смерти заблуждениями вашей жизни и не привлекайте к себе погибели делами рук ваших.
12. «Не ускоряйте смерти заблуждениями вашей жизни…» Ускорять смерть, значит старательно домогаться ее. В этом выражении, как и в следующем: «не привлекайте к себе погибели делами рук ваших» , у писателя звучит ирония над нечестивыми, которые своим постоянством во грехах как бы выражают твердое желание собственной гибели.
«…жизни…» Это выражение представляет прекрасное противопоставление предшествующему: «не ускоряйте смерти» .
Выяснить себе, что писатель здесь разумеет под смертью, можно только на основании всего учения нашей книги о смерти и бессмертии. Мы его представим в самых главных чертах. 1) Бог не виновник смерти; по плану Его творческой деятельности все должно быть бессмертным: I: 13–14 . Бессмертным Он сотворил и человека, по образу «вечного бытия своего»: II: 23 . 2) «Но завистью диавола вошла в мир смерть» : II: 24 . 3) Однако этой смерти подпадают не все, но через благочестие и мудрость человек достигает бессмертия: I: 15 ; II: 22 , IV: 1 ; VI: 13 ; VIII: 17 ; XV: 3 ; и блаженной жизни у Бога на небе: III: 1 , 14 ; IV: 2 , 7 , 10 ; V: 2 , 15 ; VI: 19 ; нечестивые же получают в наказание смерть: I: 12 , 16 ; II: 24 ; они не имеют никакой надежды: III: 11 , 18 ; V: 14 ; XV: 10 ; густой мрак покрывает их: XVII: 20 ; Бог совершенно уничижает их: IV: 19 . Однако и после такой смерти, которая приравнивается к уничтожению, нечестивым приписывается память о своей земной жизни, сожаление и раскаяние, равно как знание о блаженном состоянии праведных ( V: 1–5 ). Это видимое противоречие большинство экзегетов стараются примирить предположением, что псевдо-Соломон допускает некоторое промежуточное состояние, в котором остаются души не всех умерших, а только нечестивых, пока они в день всеобщего суда не будут уничтожены. Смерть, по этому взгляду, есть совершенное уничтожение душ грешников в день суда. В доказательство правильности этого взгляда ссылаются на частое упоминание о таком дне в книге: III: 7 , 13 , 18 ; IV: 20 ср. I: 9 . Но против этого взгляда можно выдвинуть серьезные возражения. Нигде писатель не делает различия между непосредственно после смерти наступающим состоянием и тем, которое наступит после всеобщего суда. Это умолчание только тогда было бы мыслимо и объяснимо, если бы он обращался к читателям, которым такое учение о бессмертии было хорошо известно, так что не было бы совершенно надобности излагать его подробно, но достаточно было коснуться отдельных моментов его. Но мы такого учения о бессмертии у современных писателю иудеев не находим. Напротив, всеобщий суд ожидался ими всегда здесь на земле в мессианское время. Наш писатель, хотя мессианские надежды разделял в широкой степени ( III: 7–8 ; V: 16 ), однако догмата о восстановлении тела не знал (см. замечание к III: 7 ). Поэтому согласно разбираемому взгляду он должен был божественный суд и общее собрание на него бестелесных душ перенести в потустороннюю жизнь; для такого представления мы не находим никакой аналогии в эсхатологических представлениях иудеев. Поэтому учение о смерти писателя правильнее представлять в другом виде. Именно, под смертью разуметь не совершенное уничтожение, но лишь только связанное со смертью тела лишение бессмертия в собственном смысле, как блаженного общения с Богом на небе, к которому ведет только мудрость, это с отрицательной стороны; с положительной же стороны, это есть непрерывно продолжающееся сознание своей вины ( V: 2–5 ), в каком печальном состоянии души пребывали в аду ( I: 14 ; XVIII: 13 , 20 ).
Таким образом, смерть, о которой говорит писатель книги Премудрости, есть «смерти вторая» Апокалипсиса II: 11 [ 79 ]; XXI: 8 [ 80 ]. Отсюда «день суда» может быть только заимствованным из книг Ветхого Завета (Ис II: 12 [ 81 ]; Иез XXX: 2 [ 82 ]; Иоил I: 15 [ 83 ]; II: 1 [ 84 ]; III: 3 [ 85 ]; Мал III: 1–5 [ 86 ]) образом, и ничего более не означать, как только вообще время воздаяния, когда каждый получит по заслугам. Что касается тех мест в книге, где писатель говорит об уничтожении (напр., IV: 19 ), то их легко можно понимать не в буквальном смысле, а как гиперболические выражения ужаса пред божественным страшным судом.
Это учение нашего писателя о бессмертии, почерпнутое им, можно полагать, из платоновской философии, составляло существенный момент в развитии религиозного сознания иудеев и значительно приближало их к христианству.
13. Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих,
13–16. Отдел 13–16 ст. составляет заключение главы и содержит в себе кратко выраженное учение о Боге в Его отношении к миру.