Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги пророческие.

Некоторую аналогию обращения, именно, к этому «остатку» Израиля можно усматривать, напр., в следующих словах пророка Исаии: Веселись и радуйся, жительница Сиона, ибо велик посреди тебя Святый Израилев. (12:6). См. также торжественно ликующие речи пророка о духовном Сионе (51–52 гл.).

Потому что у оставленной гораздо больше детей, нежели у имеющей мужа… Те, кто в предыдущем обращении видели указание на пустыню «язычества», и в данном сопоставлении усматривают сравнение новозаветной (языческой) церкви с ветхозаветной (иудейской). Но мы, держась иного толкования в первом случае, должны последовательно предложить другое и в данном месте. Под женой, имеющей мужа и однако довольно бесплодной, мы разумеем исторический, ветхозаветный Израиль, который несмотря на всю исключительность союза его, как избранного народа, с Богом, в целой своей массе оказался однако «бесплодной смоковницей». Под «женой же, оставленной своим мужем» и однако многорождающей, мы разумеем «остаток» верного Израиля, т. е. христиан из иудеев, которые, хотя и потеряли прежнюю исключительность своих отношений к Богу (в Церкви Христовой «нет уже Иудея, ни язычника…» Гал 3:28), но зато приобрели очень многих и верных чад новозаветной церкви из бывших язычников.

То обстоятельство, что эта жена оставлена Богом, нисколько ее не унижает, потому что она оставлена не за свою негодность, а вследствие недействительности, ненадобности, уничтожения самого этого брака, ибо христианство настолько универсально и космополитично, что в нем уже нет места никаким исключительным племенным или национальным союзам с Богом. Итак, здесь мы имеем, собственно говоря, обращение пророка к верному Израилю, уверовавшему в Мессию и этим самым оправдавшему свое высокое предназначение. Но так как этот «остаток» Израиля послужил закваской или семенем для рождения многих чад новозаветной церкви из среды язычества, то этим самым не исключаются из речи пророка и обращенные язычники. Нельзя не отметить, наконец, и того немаловажного обстоятельства, что наше толкование стоит в полном согласии со взглядом Апостола Павла на роль в истории христианства лучших представителей иудейства, когда, напр., он говорит, что «Он призвал не только из Иудеев, но и из язычников» (Рим 9:24), или когда называет, христианина из язычников «дикой маслиной», привившейся к стволу иудейства (Рим 11:17).

2. Распространи место шатра твоего, расширь покровы жилищ твоих; не стесняйся, пусти длиннее верви твои и утверди колья твои;
3. ибо ты распространишься направо и налево, и потомство твое завладеет народами и населит опустошенные города.

Распространи место шатра твоего… пусти длинные верви твои и утверди колья твои. При нашем понимании первого стиха, толкование данного становится очень простым и ясным. Остаток верного Израиля очень мал и потому живет в самом тесном помещении (шатре). Но так как ему вскоре предстоит сильно умножиться и разрастись, благодаря притоку новых чад из среды язычества, то пророк и убеждает его перестроить свое жилище, чтобы сделать его, как можно поместительнее и просторнее. Образы — разоренного шатра, в случае несчастия, и обновленного и расширенного, в случав удачи и счастья — одни из любимых и употребительных у пророков (33:20; Иер 10:20 [841] и др.).

В пророчественно-прообразовательном смысле под расширенным и обновленным шатром, раскинувшимся во все страны света («направо и налево» 3 ст.), можно разуметь новозаветную церковь, как это объясняет блаженный Иероним: «она должна распространиться направо и налево, не должна подражать тесноте иудейской скинии, имевшей сто локтей длины, пятьдесят локтей ширины, ни заключаться в коротком пространстве храма, имевшего шестьдесят локтей длины и двадцать локтей ширины, но, не переставая, должна занимать места направо и налево».

Блаженный же Феодорит к этому добавляет: «едва ли ошибется кто, если назовет кольями святых пророков, апостолов и мучеников: ибо они, сокрытые в земле, наподобие кольев, держат скинию церкви, связанную учением, как бы какими веревками». Необходимо напомнить, что как самый образ «спасительного шатра», так и отнесение этого образа к «святому остатку Израиля» не является у пророка Исаии чем-либо совершенно неожиданным и новым, а дает, по-видимому, краткое повторение того, что было предметом специального раскрытия в одной из раннейших глав первой части его книги (см. IV гл. в особенности стихи 2–3 и 6-ой).