Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные

4–5. Так как Иегова только истинный Бог, то и милостей заслуживает тот, кто Его почитает, а «скорби», лишения да достанутся тем, кто верует, течет к чужим богам.

Под этими текущими к чужим богам Давид разумеет здесь, главным образом, окружающих его язычников, боги которых были «чужими», не истинными. Давид отказывается принять участие в их «кровавых возлияниях» и никогда не произнесет «их имен», так как его «наследием», его уделом является один Бог. Из этого противоположения своего «наследия», т. е. Бога, «именам» язычников можно заключить, что Давида хотели привлечь окружавшие его язычники к чествованию своих богов и к кровавым жертвоприношениям («кровавые возлияния») в честь их. Так и было действительно. Анхус, у которого жил Давид, высоко ценя военные дарования последнего, очень желал привлечь его на свою сторону, заставить его отречься как от своего народа, так и от своей веры в Иегову, Бога еврейского.

6. Межи мои прошли по прекрасным местам, и наследие мое приятно для меня.

6. «Межи мои», т. е. границы, пределы моих владений, полей, прошли по прекрасным местам и такой участок владений Давиду приятен. Таким уделом Давид ранее назвал Бога. Всего себя он отдает Ему на служение, вне последнего он считает невозможным существовать. «Приятность удела» здесь то же, что и высота предмета привязанности, его необыкновенная сила и величие.

Благословлю Господа, вразумившего меня; даже и ночью учит меня внутренность моя.

7. Вероятно Давиду, во время его пребывания среди филистимлян, было откровение от Бога, о котором не сообщается в исторических книгах, и этим откровением он «был вразумлен», как ему поступать. — «Учит меня внутренность» — я, говорит Давид, «даже и ночью», долгое время поучался, размышлял о данном откровении.

8. Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь.

8. Давид вспоминает историю своей жизни, в которой видит постоянную помощь себе от Бога («видел … одесную»), оберегавшего его от всяких несчастий, падений, почему он и уверен, что и сейчас, среди язычников, он будет спасен, не погибнет («не поколеблюсь»).

9. Оттого возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой; даже и плоть моя успокоится в уповании,
10. ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому твоему увидеть тление,

9–10. Сознание постоянного покровительства над собою Бога было источником его глубокой, внутренней радости, которая обнаруживалась и внешне («возвеселился язык мой») в составлении благодарственно-молитвенных песней Богу. Это же постоянное покровительство Бога Давиду в его прошлом вселило в него уверенность, что и сейчас, среди филистимлян, он не погибнет телесно («плоть моя успокоится в уповании» — в твердой надежде); даже больше, что его тело вообще не увидит тления, а душа не останется в аду, вне общения с Богом, в удалении от Него.

По-видимому, эта уверенность Давида не оправдалась; он, как и все люди, умер, тело его истлело, как о том свидетельствует и кн. Деян II:29; XIII:36, а душа низошла в ад (шеол), куда нисходили души всех умерших; Поэтому-то кн. Деян относит означенные слова ко Христу, тело Которого воскресло и не видело тления и дух Которого не остался в аду по нисшествии туда. Действительно, означенные слова Давида нашли полное осуществление во Христе, но и для него они не оставались простым звуком, не могли быть ошибочными, так как внушены ему Богом и имели отношение к его личности, на что ясно указывает контекст речи. Оправдание этих слов Давида на личности последнего частично уже было, а полное — принадлежит времени отдаленного будущего. Христос воскрес по телу. В Нем, как потомке Давида, была часть физической природы последнего; вместе с воскресением тела Христова воскресла в нем и часть физической природы Его предка. Вера Давида в свое нетление по телу, таким образом, нашла свое частичное осуществление, но полное осуществление будет в будущем, удостоверением чего является самый факт воскресения Христова, служащий знаком, что в будущем тела людей воскреснут, что будет пред временем Страшного суда. Вера Давида в нетление тела необычна тем, что в его время учение по данному вопросу не было открыто еврейскому народу. Вера же Давида в свое «неоставление в аду» нашла уже полное оправдание: при сошествии Христа в ад из последнего были выведены души всех ветхозаветных праведников (1 Пет III:18–19), а с ними и Давида.