Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные

3–6. Но такое состояние недостатка веры, как мы сказали, было выражением временного упадка духа от тяжелых условий, в которые был поставлен Давид. Он осуждает себя за это малодушие и вслед за тем молится Богу: я буду взывать к тебе днем и ночью, т. е. постоянно; я это делаю, хотя и не вижу тотчас Твоей помощи («Ты не внемлешь мне») и не считаю такой постоянной и, по-видимому, бесплодной, молитвы — излишней, неразумной. В этом меня убеждает во-первых то, что «Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля», т. е., Ты — свят, а потому являешься покровителем и защитником святости, праведности, невинности, вообще, за что Тебе постоянно воздаются от Израиля славословия. Как Святый, Ты не оставишь без защиты и меня невинного. Смысл этих слов тот, что Давид оправдывает неусыпность своей молитвы к Богу и веру в Его защиту незаслуженностью настоящих бедствий и Его правосудием, которое не допустит гибели праведного; во-вторых — историческими фактами из жизни евр. народа: когда последние в бедствиях взывали к Богу, Он оказывал им свою защиту. Такими фактами история евреев переполнена. Слова 2 ст., выражающие в Давиде чувство богооставленности, были буквально впоследствии повторены Иисусом Христом на кресте (Мф XXVII:46; Мк XV:34). Как и Давидом дальше выражена полная вера в Бога и, следовательно, преданность Его воле, так и Иисус Христос обнаружил ту же покорность на кресте воле Отца, когда Он сказал: Отче, в руки твои предаю дух Мой (Лк XXIII:46).

Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе.
8. Все, видящие меня, ругаются надо мною, говорят устами, кивая головою:
9. «он уповал на Господа; пусть избавит его, пусть спасет, если он угоден Ему».

7–9. Во всем последующем содержании до 24 ст. Давид изображает тяжесть своего положения. Над ним, как противником царя, издеваются; он беззащитен и слаб, как червь, которого легко раздавить. Но беспомощность Давида не только ни в ком не вызывает естественного чувства сострадания, а даже вызывает издевательство над его верой в Бога. Давид подвергался тому же унижению, как Христос, когда, вися на кресте и обратившись к Богу, издал предсмертный вопль: «Или, Или, лама савахвани», на что окружавшие его крест отвечали недоверчивым и насмешливым любопытством, (Мф XXVII:41–50).

10. Но Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей.
11. На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты — Бог мой.

10–11. В словах этих стихов — объяснение, почему Господь является единственным предметом упования и надежды для Давида. «Ты извел меня из чрева», т. е. я родился по особенному Твоему благоволению; своим рождением, началом жизни я был обязан Тебе; «вложил в меня упование у грудей матери моей» — я воспитывался матерью своей в привязанности к Тебе. Вероятно, мать Давида, когда кормила еще его своей грудью, говорила ему о Боге и вместе с молоком матери он воспринял высокие понятия о Нем, благоговение и преданность Ему. Чем же древнее в человеке известные привязанности, тем они глубже и прочнее; заложенные в Давида еще с детства и укрепившиеся в нем от последующих фактов его жизни, они стали несокрушимым достоянием его духовной жизни и сознания.

12. Не удаляйся от меня, ибо скорбь близка, а помощника нет.
13. Множество тельцов обступили меня; тучные Васанские окружили меня,
14. раскрыли на меня пасть свою, как лев, алчущий добычи и рыкающий.