Толкование Евангелия

К чудесному устранению природных телесных недостатков надо отнести и чудо с глухим косноязычным. Оглохнуть можно и от болезни, но косноязычие всегда прирожденное. И вот, когда привели к Иисусу глухого косноязычного, Он вложил персты Свои в уши ему, коснулся языка его и сказал: отверзись. И тотчас отверзся у него слух, и он стал говорить чисто (Мк. 7, 32–35). Глухой не мог бы слышать, если бы Иисус спросил его о чем-либо или сказал что-нибудь; но он должен был, однако, знать, что сейчас будет исцелен не кем иным, как Иисусом; потому-то и необходимо было особое воздействие для вразумления его; и способом такого вразумления Господь избрал вложение пальцев Своих в уши глухого косноязычного и прикосновение к языку его.

Устранить природный недостаток в устройстве языка нельзя ни воздействием на нервы косноязычного, ни внушением; можно было сделать это только всемогущей Силой Божией.

Из всех записанных в Евангелии случаев исцелений нам остается еще рассмотреть исцеления сухорукого и скорченной женщины. Сухорукого Господь исцелил одним словом Своим. Протяни руку твою, — сказал Он. Сухорукий протянул руку свою, которой совсем не владел, и стала рука его здорова, как другая (Мф. 12, 9-14; Мк. 3, 1–6; Лк. 6, 6-11).

Чудо это так поразило всех присутствовавших в синагоге, что книжники и фарисеи пришли в бешенство и тотчас же порешили погубить Иисуса, чтобы народ не мог признать Его Мессией. Это злобное настроение врагов Христовых, приравненное Евангелистами к бешенству, доказывает, что никакими человеческими силами нельзя было сухую (атрофированную) руку сделать здоровою; и враги Христовы сознавали, что сделать это можно было только силою сверхъестественной; но они приписывали эту силу диаволу, а не Богу.

Окончив разбор произведенных Иисусом Христом исцелений от болезней телесных, перейдем теперь к исцелению от душевных болезней, то есть от одержания злыми духами, бесами.

Неверующие в Бога не признают, конечно, и существования бесов и потому отвергают все чудеса над бесноватыми. Они говорят, что Иисус принимал сумасшедших за бесноватых. Сделаем им временно эту уступку; допустим, что те, которых Евангелисты называют бесноватыми, были просто умалишенными, сумасшедшими. Но какой же силой Иисус возвращал этим умалишенным рассудок? Если отрицатели чудес говорят, что сильная вера больного в возможность чудесного исцеления действует на волю и разум его, то есть на его дух, и что сила духа производит самоисцеление, то что же скажут они про тех больных, воля и разум которых были подавлены, как бы уничтожены болезнью умопомешательства? Ведь в таких случаях больной не мог ни обладать верой в чудотворную силу Христа, ни воздействовать этой верой на свой дух, ни победить болезнь силой духа. А если такие больные все-таки исцелялись по слову Иисуса, если Он возвращал им и разум и волю, утраченные ими, то не все ли равно (для ответа на вопрос о чуде), исцелял ли Он сумасшедших или же бесноватых? Если мы проследим все случаи исцеления Господом бесноватых, то должны будем признать, что исцеленные Им бесноватые не утратили рассудка: они могли рассуждать и сознавать свое ужасное положение; они сами просили Господа освободить их от власти бесовской. А это доказывает, что их, по понятиям неверующих, легче было исцелить, чем сумасшедших: на бесноватых возможно было воздействие, на сумасшедших же воздействие духа не могло оказать никакого влияния. Следовательно, надо признать, что чудо мгновенного исцеления сумасшедших было бы более поразительным чудом, чем исцеление одержимых бесами. Поэтому возражение неверующих не только не колеблет чудотворной силы Иисуса Христа, но еще более усиливает ее в глазах людей беспристрастных.

Сделав временно такую уступку неверующим в Бога, я, конечно, отказываюсь от нее и признаю, что Господь имел дело именно с бесноватыми, и бесы повиновались Ему, когда Он повелевал им оставить одержимого ими человека.

Однажды, когда Иисус проповедовал в Капернаумской синагоге, вдруг раздался дерзкий крик: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Это кричал бесноватый, незаметно пробравшийся в синагогу. Говоря о себе во множественном числе (что Тебе до нас? Ты пришел погубить нас), бесноватый, очевидно, говорил не лично о себе и не от себя, а от других; его устами говорил тот, кто боялся, что Иисус погубит его и его собратий, а бояться гибели от Иисуса, везде сеявшего добро, мог только дух зла; он-то и подчинил себе одержимого им человека; он-то и поработил волю этого человека настолько, что одержимый им высказывал не свои мысли, не свои желания и опасения, а мысли, желания и опасения того, воле которого подпал, подчинился.