Толкование на четырнадцать Посланий святого апостола Павла

(6) Но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него: и един Господь Иисус Христос, Имже вся, и мы Тем. Итак, эллины, объятые мглою неведения, заблуждаются, признавая многих и притом несуществующих богов, а мы ведаем единого Бога Отца и единого Иисуса Христа. И здесь достойна удивления мудрость апостольская. Ибо в сказанном выше показав, что наименование Господь равносильно наиме нованию Бог, теперь Апостол разделил сии наименования и одно приложил к Отцу, а другое к Сыну, врачуя тем немощь коринфян. А что многократно именует Сына Богом, нетрудно узнать сие желающему из [других] его Посланий. Ибо говорит: Ждуще явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (Тит. 2, 13); и: От нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог (Рим. 9, 5); и: В царствии Христа Бога (Еф. 5, 5) и многое сему подобное. А здесь Отца наименовал Богом, а Сына Господом, чтобы недавно избавившимся от эллинской прелести и познавшим истину не подать повода возвратиться к обольщению многобожия. Если же последователи Ария и Евномия скажут, что сказанное един Бог поставляет Сына вне Отчего Божества, то пусть выслушают и последующее за сим: и един Господь. Ибо если потому, что един Бог Отец, Сын не Бог, то и Отец не Господь, потому что един Господь – Иисус Христос. Но на их главу да обратятся [их же] хуления! Ибо божественный Апостол доказывает равенство Отца и Сына, одинаково употребив выражение един и показав, что слово Господь равносильно слову Бог. Так и ветхозаветное Писание показывает именования сии соединенными. Ибо сказано: Аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли Египетския (Исх. 20, 2); и: Слыши, Израилю: Господь Бог твой Господь един есть (Втор. 6, 4); и: Господи Боже мой, возвеличился еси зело (Пс. 103, 1) и многое сему подобное. Посему истинный Бог, без сомнения, и Господь; и истинный Господь, без сомнения, и Бог. Сверх сего нет иного Бога Отца, потому что един Бог Отец; и нет иного Господа Иисуса Христа, потому что един Господь Иисус Христос. А сие: и мы у Него – значит: к Нему должны мы обращаться, на Него взирать, Его непрестанно песнословить. И слова и мы Тем дают разуметь не создание, но спасение, потому что сотворено Им все, а мы, уверовавшие, улучили Им спасение.

(7) Но не во всех разум. «Не все знают это», – говорит Апостол. Из сего явствует, что выше в насмешку сказал: вемы: яко вси разум имамы.

Нецыи же совестию идолскою даже доселе якоже идоложертвенное ядят, и совесть их, немощна сущи, сквернится. Не вкушение сквернит, но сквернится совесть, не приняв совершенного ведения, но будучи еще одержима идольскою прелестию.

(8) Брашно же нас не поставляет пред Богом: ниже бо аще ямы, избыточествуем: ниже аще не ямы, лишаемся. Высоко думающих о сем знании учит Апостол поставлять служение Богу не в том, чтобы на идолов смотреть с пренебрежением, равнодушно вкушать идоложертвенное и пренебрегать немощью терпящих от того вред. Ибо сие дают видеть последующие за сим слова.

(9) Блюдите же, да не како власть ваша сия преткновение будет немощным. Объясняет же, как происходит вред.

(10) Аще бо кто видит тя, имуща разум, в требищи воз ле жаща, не совесть ли его немощна сущи созиждется идоло жерт венная ясти? Показал также и великость вреда.

(11) И погибнет немощный брат в твоем разуме, егоже ради Христос умре. Апостол усилил обвинение, чтобы прекратить тем вред. «За сего брата, – говорит он, – которым ты пренебрегаешь, Христос подъял смерть, а ты, приняв от Христа ведение, сим даром умерщвляешь спасенного Христом». Опять выражение в разуме Апостол употребил в насмешку, потому что приписывает ему не знание, но братоненавидение, чревоугодие и тому подобное.