Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I

Если скажете, что существо Сына заключается в подчинении Отцу, то это уже будет подчинением, а не сыном. И в таком случае разве не окажетесь вы, скажи мне, болтающими уже величайший вздор? Неужели подчинение может быть мыслимо существующим само по себе, без принадлежности какому-либо из бытий? Ведь такие предметы, как подчинение, всегда принадлежат тем из существующих бытий, в которых находятся, а не иначе, — они наблюдаются находящимися при сущностях, а не составляющими самих сущностей или существующими сами по себе. И как, например, пожелание, призывающее и влекущее к чему-либо из существующего, не могло бы существовать само по себе, но порождается только в том, кто склонен воспринимать, так и подчинение, открывающее некую склонность желаний к подчинению кому-либо, не может быть мыслимо существующим в особой своей природе, но совсем напротив — как состояние или воля или желание существует в каком-либо (другом) из бытий. Иначе как название, так и состояние подчинения, высказанное безразлично (и беспредметно), не будет собственно относиться ни к кому, и даже невозможно узнать, худо оно или хорошо, если не будет присоединено, кого это подчинение. Ведь можно подчиняться Богу, но также и диаволу. И как имя «мудрец» есть нечто обоюдное, ибо некоторые «мудры (суть) на злодеяние» (Иер. 4, 22), и напротив — «мудрецы наследуют славу» (Притч. 3, 35), очевидно, имеющие мудрость в добре; так и подчинение заключает в себе некую обоюдность, а не точно определенное отношение, ибо совершенно неясным остается, кого оно будет подчинением. Поэтому и природа Сына должна оставаться для нас неизвестною, если будет мыслиться вами как подчинение. Кого же подчинение, безошибочно ответить на это было бы невозможно, при отсутствии всякого определения (при термине «подчинение»). А что подчинение никогда не может существовать само по себе своим особым образом, это несколько грубее и нагляднее мы можем увидеть, направив речь уже к самим творениям, воспользовавшись для сего некоторым умозаключением. Если, например, существо человека мы определим (состоящим) в подчинении, то должны будем, без сомнения, заключать, что он не может быть в состоянии неподчинения. Но как же в таком случае Песнопевцем говорилось к кому-то, уже как сущему и существующему и, однако ж, еще не подчиненному: «Подчинись Господу и умоли Его» (Пс. 36, 7)? Разве не видишь, как бессмысленно представлять подчинение существующим само по себе? Поэтому необходимо признавать и то, что Сын прежде есть и существует в собственной природе, а потом уже как таковой (уже существующий как сын) говорит, что подчиняется Отцу. Что же, скажи мне, вынуждает Явившегося из сущности Родившего, точное начертание Его природы, отпадать от равенства с Ним ради Его (Сына) повиновения (Отцу)? Но мы, правильно мысля и говоря, признаем Единосущного Родителю и во всем усвояем Ему равночестие и отнюдь не допускаем, чтобы Он в каком-либо отношении был ниже свойственного Божеству достоинства. Ты же смотри, каким образом благодаря так называемому подчинению удаляешь от равномерной чести с Отцом Того, Кто блистает одинаковыми (с Отцом) качествами, по причине тожества сущности.

Но именно это самое, скажет (противник), должно подтверждать наше положение, что Сын повинуется Отцу и заботится совсем не о собственных желаниях, но следует желаниям Отца, очевидно как высшего и большего.