Толкование на Евангелие от Иоанна

2. Это же Он доказывает и другим образом, уловляя их собственными словами. Так как они говорили: Христос егда приидет, никтоже весть, откуду будет, то Он и отсюда выводит заключение, что Он Сам и есть Христос. Никтоже весть, – они говорили, имея в виду какое-либо определенное место. А Он отсюда и доказывает, что Он – Христос, потому что пришел от Отца, а знание Отца Он всюду приписывает Себе одному, говоря: не яко Отца кто видел, токмо Сый от Отца (см.: 6, 46). Слова Христовы раздражили их, потому что, сказав: вы не знаете Его (Отца), и обличив в том, что они, зная, притворяются не знающими, Он действительно уколол и уязвил их. Искахуубо да имут Его: и никтоже возложи нань руки, яко не у бе пришел час Его (ст. 30). Видишь ли, как невидимою силою они удерживаются и как их гнев обуздывается? Но отчего евангелист не сказал, что удержал их невидимою силою, но – яко не у бе пришел час Его? Он хотел выразиться человекообразнее и смиреннее, чтобы на Христа смотрели и как на человека. Он везде говорит о Нем возвышенно; а потому по местам примешивает и это. Когда же Христос говорит: яко от Него есмь, то говорит не как Пророк, которому сообщается ведение, но как созерцающий Его (Отца) и сущий с Ним. Аз вем Его, говорит, яко от Него есмь (ст. 29). Видишь ли, как Он всюду подтверждает слова Свои: не о Себе приидох, и: Пославый Мя истинен есть, стараясь убедить в том, чтобы не считали Его чуждым Богу. И смотри, какой плод от смиренных слов. После этого, сказано, многие говорили: Христос, егда приидет, еда больша знамения сотворит, яже Сей творит (ст. 31). Сколько же знамений? Было только три знамения, именно – претворение воды в вино, знамение над расслабленным и над сыном царедворца, а больше евангелист не сообщил ни об одном. А из этого видно, что евангелисты, как я часто говорил, многое проходят молчанием и говорят нам о том, из-за чего злодействовали начальники. Искаху убо, яко да имут его и убиют. Кто искал? Не народ, который не домогался начальства и не мог быть увлечен завистию, а священники. Народ, с своей стороны, говорил: Христос, егда приидет, еда больша знамения сотворит? Впрочем, и это не была вера здравая, а вера, какая обыкновенно бывает у простого народа. Сказав: егда приидет, народ тем показал, что он не вполне убежден, что Иисус есть Христос. Итак, или по этой причине народ сказал те слова, или потому, что говорил при многолюдном собрании. Так как начальники всячески старались доказать, что Он не Христос, то народ сказал: положим, что Он не Христос; но разве Христос будет лучше Его? Люди простые и грубые, – я всегда это говорю, – привлекаются не учением или проповедию, а чудесами. Слышаша фарисее народ ропщущ, и послаша слуги, да имут Его (см.: ст. 32). Видишь ли, что нарушение субботы было только предлогом и что более всего уязвляло их именно это (сочувствие народа)? Так как в настоящем случае они не находили ничего ни в Его словах, ни в делах, за что бы могли обвинить, то хотели схватить Его ради народа; но сами не смели, предвидя опасность, а послали наемных слуг. Какое насилие и неистовство или, лучше, какое безумие! Сами много раз покушались, но не могли, и вот поручают это дело слугам, чтобы как-нибудь удовлетворить своей ярости. Много беседовал Он и при купели, и они ничего такого не сделали; намеревались, правда, схватить Его, но не решились. А теперь они уже не могут более выносить, так как народ готов был устремиться к Нему. Что же Христос? Еще мало время с вами есмь (ст. 33). Имея силу и преклонить, и устрашить слушателей, Он произносит слова, исполненные смиренномудрия, и говорит как бы так: зачем вы стараетесь убить Меня и преследовать? Потерпите немного, – Я дозволю вам задержать Меня и без вашего старания. Потом, чтобы кто не подумал, что в словах: еще мало время с вами есмь Он говорит об общей для всех смерти (а так и действительно думали), чтобы, говорю, кто не подумал этого, а вместе и того, что по смерти Он уже не будет действовать, – Он присовокупил: и идеже есмь Аз, вы не можете приити (ст. 34). Если бы Он должен был остаться в области смерти, то и они могли бы (туда) прийти, потому что все мы туда отходим. Эти слова преклонили к Нему людей простых, устрашили дерзких, а любознательных побудили спешить к слушанию, потому что уже не много остается времени и не всегда можно будет пользоваться таким учением. И Он не сказал просто: здесь есмь, но: с вами есмь, то есть хотя вы Меня преследуете и гоните, но Я и на короткое время не перестану устроять ваше счастие, говорить то, что относится к вашему спасению, и наставлять вас. И иду к Пославшему Мя (ст. 33). Это, естественно, могло устрашить их и привести в беспокойство, потому что (здесь) Он показывает, что придет время, когда они будут нуждаться в Нем. Взыщете, говорит, Мене, – не только не забудете, но и взыщете Мене, – и не обрящете (ст. 34). Когда же иудеи искали Его? Лука говорит, что о Нем плакали жены, а вероятно, и многие другие, как тогда, так и при пленении города, вспоминали о Христе и Его чудесах и желали Его присутствия. Все же это Он сказал для того, чтобы привлечь их к Себе. И действительно, как то, что уже немного оставалось времени, так и то, что, по отшествии, Он будет для них вожделенным и что уже нельзя будет найти Его, – все это могло расположить их обратиться к Нему. Если бы Его присутствие не должно было сделаться для них вожделенным, то в Его словах не было бы для них ничего особенно важного. С другой стороны, если бы оно и должно было сделаться вожделенным, но можно было бы найти Его, то и этим Он не смутил бы их.