Толкование на Евангелие от Иоанна

3. А чтобы ты, слыша, что Он принял заповедь от Отца, не подумал, что это дело чуждое Ему, Он уже наперед сказал: пастырь добрый душу свою полагает за овцы, показывая тем, что овцы принадлежат Ему, что все последовавшее было Его делом и что Он не имеет нужды в заповеди. И если бы имел Он нужду в заповеди, то как бы мог сказать: полагаю о Себе? Кто полагает Сам по Себе, тот не имеет нужды в заповеди. Притом Он указывает и причину, почему поступает так. Какая же это причина? Та, что Он Пастырь, и Пастырь добрый; а добрый Пастырь не имеет нужды, чтобы другой побуждал его к такому делу. Если так бывает у людей, то тем более должно ожидать этого от Бога. Потому и Павел говорит, что Он Себе умалил (Флп. 2, 7). Итак, слово «заповедь» означает здесь не что другое, как только единомыслие Его с Отцом. Если же здесь говорится так уничиженно и по-человечески, то причина этому – немощь слушателей. Распря же паки бысть во Иудеех за словеса сия. Глаголаху же мнози от них: беса имать и неистов есть: что Его послушаете? Инии глаголаху: сии глаголы не суть беснующагося. Едаможет бес слепым очи отверсти? (Ин. 10, 19–21). Так как слова Его были выше человеческих и выходили из ряда обыкновенных, то называли Его бесноватым, отзываясь о Нем так уже в четвертый раз. И прежде говорили: беса ли имаши? Кто Тебе ищет убити? (7, 20). И опять: не добре ли мы глаголем, яко Самарянин еси Ты и беса имаши? (8, 48). Также и здесь: беса имать и неистов есть: что Его послушаете? Впрочем, вернее, что и не четыре раза, а чаще Он слышал такой отзыв. Слова: не добре ли мы глаголем, яко беса имаши? – служат знаком, что они не два и не три раза, но часто говорили это. Инии, сказано, глаголаху: сии глаголы не суть беснующагося. Едаможет бес слепым очи отверсти? Так как не могли заградить уста, ссылаясь на слова, то, наконец, заимствуют доказательство отдел. И самые слова, (говорят), очевидно, не приличны бесноватому; но если вас не уверяют слова, то убедитесь делами. Если это не дела бесноватого, и между тем они выше человеческих, то очевидно, что они – действие какой-то силы Божественной. Понял ли умозаключение? Что дела были выше человеческих, видно из слов их: беса имать. А что Он не имел беса, то доказал Своими делами. Что же Христос? Ничего не отвечает на это. Прежде Он отвечал: Аз беса не имам, а теперь не отвечает. Представив уже доказательство от дел, Он теперь молчал. Да и не достойны были никакого ответа называвшие Его бесноватым за то, чему следовало удивляться и за что должно было признавать Его Богом. И нужны ли были еще с Его стороны какие-либо обличения, когда сами они восставали друг против друга и обличали одни других? Поэтому-то Он молчал и все переносил с кротостию. Впрочем, не только по этой причине, но и для того, чтобы нас научить кротости и всякому долготерпению.