Толкование на Евангелие от Иоанна

2. Потом, чтобы не сделались от этого нерадивее, узнав, что если верующий получает спасение, за то и неверующий не подвергается наказанию, – смотри, как Он поставляет им на вид и Страшный суд, присовокупляя следующие слова: отметаяйся Мене и не приемляй глагол Моих имать судящаго ему (ст. 48). Но если Отец не судит никомуже и Ты пришел не с тем, чтобы судить мир, так кто же его будет судить? Слово, еже глаголах, то судит ему в последний день (ст. 48). Так как они говорили, будто Он не от Бога, то Он и сказал так, показывая, что для них тогда не будет возможности говорить это, но слова, которые Я изрек ныне, предстанут вместо обвинителя, будут обличать их и отнимут у них всякое оправдание. И слово, еже глаголах. Какое слово? Яко Аз не Сам от Себя пришел, но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и возглаголю (см.: ст. 49) – и все другие подобные слова. Следовательно, это говорилось так только для них, чтобы они не могли иметь никакого предлога к извинению. В противном случае, какое (Христос) будет иметь преимущество пред Исаиею? Ведь этот последний говорит то же самое: Господь дает мне язык научения, еже разу мети, егда подобает рещи слово (Ис. 50, 4). Какое пред Иеремиею, который также, когда был послан, получил вдохновение? Какое – пред Иезекиилем? Ведь и этот говорил после того, как поглотил свиток. Притом же те, которые будут слушать Его слова, были бы причиною Его знания. Если Он получил заповедь, что Ему говорить, только тогда, когда был посылаем, то наконец ты должен будешь сознаться, что Он того не знал прежде, чем был послан. А что может быть нечестивее этих слов, если кто станет принимать их в этом смысле и не позаботится узнать причину их уничиженности? Апостол Павел говорит, что даже ученики знали, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная (Рим. 12, 2): Сынули не знать до тех пор, пока Он не получил заповеди? Есть ли в этом какая-нибудь сообразность? Видишь, что Он говорит с чрезвычайным уничижением для того, чтобы и иудеев привлечь к Себе, и на последующих людей наложить молчание? Итак, для того Он говорит по-человечески, чтобы хотя этим способом понудить их к тому, чтобы они избегали всего низкого в Его словах, зная, что Он так говорит не по существу, а по немощи слушателей. И вем, яко заповедь Его живот вечный есть: яже убо Аз глаголю, якоже рече Мне Отец, тако глаголю (Ин. 12, 50). Видишь, как уничиженны эти слова? Ведь кто получит заповедь, тот уже не господин над самим собою. А между тем Сам же Он говорит: якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихжехощет, живит. Ужели же воскрешать, кого хочет, Он имеет власть, а говорить, что хочет, не имеет? Очевидно, Он этими словами хочет сказать вот что: неестественно, чтобы иное говорил Он и иное высказывал Я. И вем, яко заповедь Его живот вечный есть. Это Он сказал против тех, которые почитали Его обманщиком и говорили, будто Он пришел на погибель. А словами: Аз не сужду показывает, что Он нисколько не виновен в их погибели. Этим Он как бы так свидетельствует, намереваясь оставить их и больше не обращаться с ними: беседуя с вами, Я ничего не говорил собственно от Себя, но все от Отца. И для того Он заключает Свою беседу с ними словами уничиженными, чтобы сказать, что при самом конце таков был Мой последний голос к ним. Какой же именно? Якоже рече Мне Отец, тако глаголю. Если бы Я был противником Богу, Я бы сказал напротив: что Я ничего не говорю угодного Богу, чтобы всю славу присвоить Себе; но Я все отношу к Нему, так что даже ничего Своего не говорю. Почему же вы не верите Мне, когда Я говорю, что Я получил заповедь, и когда с такою силою опровергаю ваше неправое мнение, будто Я противлюсь Отцу? Как получившим заповедь невозможно ни делать, ни говорить ничего другого, кроме того, что угодно пославшим их, до тех пор, пока они во всей точности не исполнят заповеди, так и Мне нельзя ни делать, ни говорить ничего другого, кроме того, что хочет Отец. Что делаю Я, то творит Он, потому Он со Мною есть и не остави Мене единаго Отец (8, 29). Видишь, как Он всюду показывает, что Он тесно соединен с Своим Родителем и между Ними нет ничего посредствующего? И в том случае, когда Он говорит: о Себе не приидох, Он тем не власть у Себя отнимает, а уничтожает лишь мысль, будто Он чужд и противен Богу. Ведь если люди властны сами над собою, то тем более Единородный Сын. А что это справедливо, – послушай, что говорит Павел: умалил Себе и предаде за ны (см.: Флп. 2, 7). Но, как я сказал, страшно, истинно страшно – тщеславие. Оно было причиною, что и эти люди не веровали, и другие худо веровали, и что слова, которые (Христос) говорил для их же самих – из человеколюбия, они обращали в повод к нечестию.