Толкование на Евангелие от Иоанна

4. Видишь ли, насколько он был чужд их властолюбия и зависти? Хотя Христос был связан и приведен таким множеством людей, – не почел этого за несомненное доказательство вины, но спрашивает, признавая несправедливым то, что суд они присвоили себе, а ему предоставили наказание без суда. Что же они? Аще не бы был сей злодей, не быхом предали Его тебе (ст. 30). О, безумие! Почему же вы не высказываете самого злодеяния, а прикрываете его? Почему не обличаете зла? Видишь ли, как они везде отказываются от прямого обвинения и ничего не могут сказать? Анна спросил об учении и, выслушав ответ, отослал к Каиафе. Этот, с своей стороны, снова спросил Его и, не найдя ничего, препроводил к Пилату. Пилат говорит: кую вину приносите на Него? Но и тут они ничего не могут сказать, а опять прибегают к одним предположениям. Потому-то Пилат в недоумении говорит: поимите Его вы и по закону вашему судите Ему. Реша же Иудее: нам не достоит убити никогоже (ст. 31). Это они сказали, да слово Иисусово сбудется, еже рече назнаменуя, коею смертию хотяше умрети (ст. 32). Но каким образом на это указывали слова: не достоит убити никогоже? Евангелист говорит так или потому, что Христос должен был умереть не за них только одних, но и за язычников, или потому, что им нельзя было никого распинать. Если же они говорят: нам не достоит убити никогоже, то этим указывают на обстоятельства того времени. А что они убивали, и убивали другим способом, это показывает пример Стефана, побитого камнями. Но Христа они хотели распять, чтобы и самый образ смерти Его сделать позорным. Пилат, желая избавиться от беспокойства, не входит в продолжительное исследование дела, но, войдя, спрашивает Иисуса и говорит: Ты ли еси Царь Иудейск? (ст. 33). Иисус отвечал: о себе ли ты сие глаголеши, или инии тебе рекоша о Мне? (ст. 34). Для чего Христос спрашивает об этом? Чтобы обнаружить злой умысел иудеев. Пилат слышал уже об этом от многих; но так как иудеи ничего не могли сказать, то, во избежание продолжительного исследования, он решается выставить на вид то самое, что всегда на Него возводили. Притом, когда он сказал им: по закону вашему судите Ему, – они, желая показать, что преступление Его не иудейское, отвечают: нам не достоит, то есть Он виновен не против нашего закона, но вина его государственная. Пилат уразумел это и потому, как будто ему самому угрожала опасность, говорит: Ты ли еси Царь Иудейск? Следовательно, Христос спрашивает его не по незнанию, но говорит: инии теберекоша – для того чтобы и он обвинил иудеев. Это самое высказывает и Пилат, когда говорит: еда аз Жидовин есмь? Род твой и архиерее предаша Тя мне: что еси сотворил? (ст. 35). Этим он хотел оправдать себя. Но так как он сказал: Ты ли еси Царь Иудейск? – то Иисус, обличая его, говорит: ты, конечно, слышал об этом от иудеев; почему же не делаешь точнейшего исследования? Они сказали, что Я – злодей; спроси же: какое Я зло сотворил? Но ты этого не делаешь, а просто высказываешь вину. О себе ли ты сие глаголеши, или по внушению других? Пилат не мог тотчас сказать, что слышал об этом, но просто ссылается на народ и говорит: предаша Тя мне, и потому надобно спросить Тебя, что Ты сделал. Что же Христос? Царство Мое несть от мира сего (ст. 36). Он возводит Пилата, который был не очень зол и не похож на иудеев, и хочет показать, что Он не простой человек, но Бог и Сын Божий. И что ж Он говорит? Аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги Мои убо подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом (ст. 36). Этим Он уничтожил то, чего именно доселе страшился Пилат – уничтожил подозрение в похищении Им царской власти. Ужели же Царство Его не от мира сего? Конечно от мира. Как же Он говорит: несть? Это не то означает, будто Он здесь не владычествует, но то, что Он имеет начальство и на Небе и что власть Его не есть человеческая, но гораздо выше и славнее человеческой. Но если Его власть выше, то каким образом Он взят этою последнею? Он предал Сам Себя добровольно. Но Он пока не открывает этого, а что говорит? Если бы Я был от мира сего, слуги Мои убо подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом. Этим показывает слабость царства земного, так как оно получает свою силу от слуг; а горнее Царство сильно само по себе и не нуждается ни в ком. Еретики в этих словах находят предлог утверждать, что Христос отличен от Создателя. Но как же о Нем сказано: во своя npuuдe (1, 11)? И что, с другой стороны, значат слова Его: от мира не суть, якоже и Аз от мира несмь (17, 16)? В таком же смысле Он говорит и о Царстве, что оно не от мира. Этим Он не отнимает у Себя власти над миром и промышления о нем, но показывает, что Царство Его, как я уже сказал, не есть человеческое и скоропреходящее. Что же Пилат? Убо Царь ли Ты? Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко Царь Аз есмь: Аз на сие родихся (ст. 37). Если же Он родился царем, то от рождения же имеет и все прочее, и нет у Него ничего, что бы Он приобрел впоследствии. Следовательно, когда ты слышишь: якоже Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе (5, 26), то не представляй здесь ничего другого, кроме рождения. Таким же образом разумей и другие подобные места. И на сие приидох в мир, да свидетельствую истину (18, 37), то есть чтобы это самое всем возвестить, всех этому научить и всех в этом убедить.