Толкование на святого Матфея Евангелиста

2. Так говорил Христос ученикам Своим, а врагам, напавшим на Него, сказал: яко на разбойника ли изыдосте со оружии и дрекольми яти Мя? По вся дни седех уча в Церкви, и не ясте Мене (ст. 55). Смотри, сколько Он делает такого, что могло вразумить их: то повергает их на землю, то исцеляет ухо рабу, то угрожает им убийством. Ножем погибнут, говорит Он, приемшии нож, — что самое и подтвердил исцелением уха; везде, и в настоящем и в будущем, являет Свое могущество и показывает, что иудеи не своею силою взяли Его. Поэтому Он и прибавляет: на всяк день с вами бех и седех уча, и не ясте Мене, показывая и этим, что они взяли Его по Его соизволению. Не упоминая о чудесах, Он говорит только об учении, для того, чтобы не показаться тщеславным. Когда Я учил вас, тогда вы Меня не брали; а когда замолчал, тогда напали на Меня. Я был во храме, и никто не удерживал Меня; а теперь неблаговременно, среди ночи, вы приступили ко Мне с оружием и дреколием. Какая нужда в этом оружии против Того, Кто был всегда с вами во храме? Этим научает, что они никогда бы не могли взять Его, если бы Он не предал Себя добровольно, потому что если и прежде, имея Его в своих руках, всегда посреди себя, они не могли взять Его, то и ныне также не могли бы сделать этого, если бы Он не захотел. Далее разрешает недоумение, для чего Он восхотел предать Себя. Сие же бысть, говорит Он, да сбудутся писания пророческая (ст. 56). Смотри, как Он до последнего часа, и в самое время предания, все делает для исправления врагов Своих: вразумляет их, пророчествует, угрожает им: мечем, говорит Он, погибнут, а когда говорит: на всяк день с вами бех уча, то этим показывает добровольное Свое страдание; словами же: да сбудутся писания пророческая доказывает Свою покорность воле Отца. Почему же они не взяли Его в храме? Потому что не осмелились на это в храме в виду народа. Поэтому Он и вышел вон из города, предоставляя им в отношении и места и времени полную свободу и, даже до последнего часа лишая их оправдания. Тот, Кто в исполнение божественных пророчеств предал самого Себя, мог ли учить противному воле божественной? Тогда вси ученицы, говорит евангелист, оставльше Его бежаша. Когда взяли Иисуса Христа, ученики оставались еще при Нем; но когда Он сказал толпе, напавшей на Него, упомянутые слова, разбежались. Они, наконец, увидели, что уже нельзя будет более Ему уйти после того, как Он добровольно предал Себя, и объявил, что это совершается сообразно писаниям пророческим. По рассеянии учеников, Иисуса Христа приводят к Каиафе: Петр же идяше по Нем, и вниде видети кончину (ст. 58). Велика была любовь этого ученика: увидав, как убежали другие ученики, он все-таки не убежал, но остался и вошел со Христом во двор Каиафы. Без сомнения, и Иоанн сделал то же (Иоан. XVIII, 15), но он был известен первосвященнику. Для чего же привели Христа в такое место, где все были собраны? Для того, чтобы все сделать по воле архиереев. Каиафа был тогда первосвященником, и у него там были все собраны: так они бодрствовали и не спали целую ночь ради этого. Не пасху они тогда совершали, как пишет евангелист, но не спали по этому самому делу. Евангелист Иоанн, сказав, что было утро, присовокупляет: тии не внидоша в претор, да не осквернятся, но да ядят пасху (Иоан. XVIII, 28). Это что значит? То, что они ели пасху в другой день, и стремясь погубить Христа, нарушили закон. Христос не пропустил бы времени пасхи, но Его убийцы осмеливались на все, и нарушали многие законы. Так как они терзаемы были жестокою яростью против Него, и, часто покушаясь убить Его, не могли этого сделать, то теперь, взяв Его неожиданно, решились оставить даже пасху, чтобы исполнить свое кровожадное намерение. Вот почему и собрались все, и, составив сонм губителей, искали лжесвидетельства, чтобы своим коварным замыслам дать вид законного суда. Они не имели даже истинных свидетельств (Марк. XIV, 56): так беззаконен был их суд, так все было извращено и перепутано! Приступльше же лжесвидетели реша: сей рече: разорю церковь сию, и треми деньми воздвигну ю (Матф. XXVI, 61; Мрк. XIV, 58; Иоан. II, 19). И Он действительно говорил, что в три дня воздвигнет Церковь, но не говорил: разрушу, а: разрушьте; и притом говорил не о Церкви, а о собственном теле. Что же сказал на это первосвященник? Желая побудить к защите самого обвиняемого, чтобы чрез это уловить Его, он говорит: не слышишь ли, что сии на Тя свидетельствуют? Он же молчаше (ст. 62-63). Ответ был бесполезен, когда никто не слушал, да и суд их имел только наружный вид суда, на самом же деле был не что иное, как нападение разбойников, которые бросаются на проходящих из своего вертепа. Поэтому Христос и молчал. Между тем первосвященник продолжал говорить: заклинаю Тя Богом живым, да речеши нам, аще Ты еси Христос Сын Бога живаго? Он же сказал: ты рекл еси. Обаче глаголю вам, отселе узрите Сына человеческаго седяща одесную силы, и грядуща на облацех небесных. Тогда архиерей растерза ризы своя, глаголя: хулу глагола (ст. 63-65). Это Он сделал для того, чтобы усилить обвинение, и свои слова подтвердить самым делом. И так как слова его привели в страх слушателей, то они точно так же, как и во время осуждения Стефана, затыкали уши свои.