То, что уклоняется от парализующего действия, остается недоступным для второй системы и должно быть покинуто в силу принципа неприятного ощущения: парализование последнего, однако, не должно быть вовсе полным; наоборот, начало его должно быть допущено, оно должно обнаружить перед второй системой природу воспоминания и степень его пригодности для цели, поставленной перед собою мышлением.
Психический процесс, который самостоятельно допускает первая система, я буду называть теперь
Но не это является дефектом функциональной способности нашего душевного аппарата, благодаря которому мысли, являющиеся результатом вторичной мыслительной деятельности, подвергаются воздействию первичного психического процесса. Этой формулой мы и воспользуемся теперь для изображения процесса, приводящего в результате к сновидению и к истерическим симптомам. Отрицательный случай наблюдается при совпадении двух моментов из истории нашего развития, из которых один всецело относится к душевному аппарату и оказывает могущественное влияние на соотношение обеих систем, другой же включает в душевную жизнь движущие силы органического происхождения. Оба проистекают из периода детства и являются осадком того изменения, которое претерпел с детства наш психический и соматический организм.
Если один психический процесс в душевном аппарате я назвал первичным, то я сделал это не только из соображений иерархии, а руководствовался и соотношением обоих процессов во времени. Хотя психического аппарата, который обладал бы всего одним первичным процессом, насколько нам известно, не существует и он является поэтому лишь психической функцией, однако несомненно то, что первичные процессы в нем даны с самого начала, между тем как вторичные развиваются лишь постепенно, парализуют первые, но полного господства над нами достигают лишь в зените жизни. Вследствие этого запоздалого проявления вторичных процессов ядро нашей натуры, состоящее из бессознательных желаний, остается в неприкосновенности и не подвергается парализованию со стороны предсознательной сферы, роль которой раз и навсегда ограничена указанием наиболее целесообразных путей желаниям, проистекающим из сферы бессознательного. Эти бессознательные желания налагают на все последующие стремления гнет, которому они должны подчиниться; они могут, однако, стараться отклонить его и направить на более высокие цели. Обширная область материала воспоминаний остается, благодаря запоздалому воздействию предсознательной сферы, совершенно недоступной.