Толкование сновидений

Вспомнить, например, как это было, когда мы с Машкой столкнулись на безлюдном вещевом складе и принялись яростно, до одури целоваться. Стоило мне только захотеть, я взял бы ее прямо там, на сваленных в кучу матрасах, и она, а не другая, была бы у меня первой… И конец. Гроб. Вся распахнутая мне навстречу, радостно отдающаяся и требующая взамен меня без остатка, Мария застряла бы в моей жизни как кость в горле на долгие годы. Я просто не смог бы выпутаться – благодарный за любовь, но не любящий по-настоящему сам. Это страшное дело, когда девушка тебя всерьез, от души хочет, безо всяких обиняков. Это вам не «может быть надо бы и хорошо бы вроде бы… ой, мама!» – то, от чего я, честно отыграв свою роль в течение двух летних месяцев, сбежал и был на прощанье без особого сожаления поцелован в щечку. Нет, увы, на молодое искреннее чувство невозможно хотя бы не попытаться ответить. Это чувство прет изо всех дыр, обтекает тебя и захватывает, и на какое-то время ты даже можешь вообразить, что тоже действительно любишь. А потом? Я откуда-то знал, что будет после. Если выражаться по-мужски скупо и конкретно, понимал, что Мария с меня очень долго не слезет. А я ведь ее обожал. Машка уже тогда была мой верный боевой товарищ – она съезжала лучше всех девчонок, я – лучше всех парней. Мы целили во взрослую сборную, наша генетически заложенная тормознутость еще не вылезла наружу так явно, до поры до времени перевешенная молодостью лыжников и амбициями тренеров. Это потом будет все плохое – и ощущение своей второсортности, и отбор в «челленджеры», и один долгий-предолгий вечер, когда мы с Машкой танцевали на открытой веранде, и с моря дул легкий бриз, и я почувствовал: теперь – можно. Но совсем не нужно.

Кретин! Урод! Обожает он ее, видите ли! До чего же глуп бывает человек в двадцать лет! Ну переспали бы несколько раз, а потом я, почти в слезах, объяснил бы – все хорошо, Маша, но не могу я с нелюбимой женщиной, не могу и не буду, у меня такое ощущение, словно я и тебя, и себя предаю, обманываю, продаю по дешевке. Она бы поплакала, я бы совестью помучился – и все. Была проблема – нет проблемы. Наверняка остались бы друзьями. Но я был жутко принципиальный тогда. Индюк. И спихнул ее Илюхе. А тот сбежал, не мог больше, и она ушла с кем-то из немцев, как уходила до этого с нашими тыщу раз и с ненашими две тыщи. В том самом году, когда я бил Илюху по шее, защищая Машкину честь, ее прозвали «Машка-Сексопилка». За какие-то полсезона она методично и целенаправленно перетрахала большую часть мужской команды, причем каждому из своих кавалеров если и не разбила сердце, то основательно его помяла. Машка ведь на самом деле вещь, это не та женщина, которой вслед швыряют грязью. Ее совершенно невозможно представить жертвой сексуального насилия или вообще хоть как-то подавленной кем-то. Сама кого хочешь подавит – тем же Димону и Илюхе досталось по первое число. Но это был и их выбор тоже. Забавная оказалась последующая реакция в мой адрес – Димон меня возненавидел, Илюха только больше зауважал.

Как странно, уже десять лет прошло! Мне было семнадцать, и я – глаза в кучку, язык на плече, – взобрался на гору и потопал к базе. Илюха ждал меня во дворе. Человек с горными лыжами в руках – смертельно опасный противник, мы оба это знали, и я деликатно поставил лыжи к стенке. Рюкзак с ботинками пристроил рядом. Повернулся лицом. А он сказал только: «Поль, извини, я ничего такого не хотел». Мы разве что не обнялись. Но руки жали крепко. «Поль, скажи, ну почему?!» – «Что почему?» – «Я вас случайно видел один раз. На складе. Почему не ты? Она же такая… такая… И с каким-то ненашим козлом черт знает с каким…» – «Илья, дружище, поверь, тот раз на складе был единственный. Ну не люблю я ее, и все тут. Если бы любил – никому не отдал бы». Вот такой получился разговор. Семнадцать лет, врать еще не научились. И до сих пор, кажется, не умеем. И слава тебе, Господи, что не умеем. «А у тебя уже… было?» – спросил он. «Этим летом». – «И как?» – «М-м… Э-э… Интересно. Здорово. Но, в общем, ничего особенного». В целом верный ответ. Тоже честный. Сейчас оглядываюсь назад и вижу – я уже тогда мечтал о настоящей любви, которая затмит все предыдущие увлечения. Можно сколько угодно влюбляться по мелочи, это даже хорошо: удобно и ничего не меняет в твоей жизни. Танцуй, пока молодой. Потому что вслед за большим чувством крадутся на мягких лапах огромная зависимость, громадная озабоченность и здоровенная ответственность. Ка-ак набросятся, ка-ак скрутят – и уже надолго.