Толкование сновидений

На том и порешили. Мы немного еще поспали, утром слопали отменный завтрак и разошлись обеспечивать стихийное бедствие. Я, например, честно отправился дозаправлять свой дизель. Пьер вооружился бензопилой и исчез в лесу – искать самое большое поваленное дерево, чтобы вечерний костер выглядел посолиднее. А Тони раскочегарил наш оранжевый ратрак и, полный радостных предчувствий, укатил по трассе «браво» к нижней опоре подъемника встречать гостей. Тони любил приключения. От них девушки возбуждались и просто гроздьями висли у красавца брюнета на шее и прочих для этого предназначенных местах.

М-да, приключение их ожидало то еще. Довольно скоро и очень серьезное. Впрочем, нам с Кристин тоже досталось.

Я ее сразу узнал, и у меня кольнуло в области сердца. Крис сидела рядом с Тони в кабине ратрака, о чем-то с ним оживленно беседуя. Она стала еще красивее, чем раньше. Сколько же мы не виделись? Почти год. И что мне теперь делать? Из-за елок вывалился Пьер, весь в снегу – очень вовремя, поможет гостям разгрузиться. Я удрал в генераторную, достал сигареты, закурил. И не удержался – стал подглядывать через крошечное окошко. Гости прыгали из кузова, с очень даже веселыми лицами, Крис стояла на подножке и озиралась, будто кого-то искала. Да, еще красивее. Совсем взрослая. А я, оказывается, по ней тосковал. И как! Но зачем она здесь?

Через полчаса в генераторную заглянул Тони. «Ох, ну и грохот! Ты чего спрятался?» – «Да так, смотрю…» – «Это я уже заметил. Видел ту черненькую? Супер!» – «Что еще за черненькая?» – «Ну, со мной в кабине ехала. Фигура – ух! А мордашка! Зовут Крис. Я к Роджу в гостевой журнал залез – некая Кристин Киллис». У меня сначала глаза на лоб полезли, но тут я вспомнил, какой Роджер грамотей, и все понял. Старина Родж основательно затвердил, что в большинстве французских слов, а уж тем более фамилий, минимум три лишних буквы, и теперь на всякий случай перестраховывается[9]. «Килли, – говорю. – Килли, неужели трудно догадаться? Эх, вы, молодежь… Какой позор – такую фамилию не признать». Тони озадаченно почесал в затылке. «А ты ее что… э-э… Так это ты от нее прячешься?» Я отвернулся. «Вот шайзе, – сказал Тони. – А я ей разве что ручки не целовал. Про ледоруб, который в скале над комплексом торчит, целую легенду наплел, приглашал слазать посмотреть…» – «Ну и лезьте». – «Как же! – Тони вроде бы даже обиделся. – То-то у меня легенда про несчастную любовь получилась! Ладно, хочешь прятаться – твое дело. Но обед я тебе сюда не понесу». И ушел. Я остался. Пять сигарет искурил взахлеб, словно решил никотином отравиться. По причине несчастной любви, наверное. И даже не услышал, как она вошла. Только почувствовал. «Здравствуй, Поль». – «Здравствуй, Кристин». – «Я тебя искала». И тут у меня ка-ак вырвется: «А я тебя ждал!»

Мы все-таки вышли на свежий воздух. Держась за руки вышли. И говорили без перерыва битый час, до хрипа. В основном извинялись. Объясняли друг другу, какие мы раньше были глупые и непонятливые. И какие мы теперь мудрые и умные. И как нам плохо было поодиночке. Целовались, ничего вокруг себя не видя, чем привели в бешеный восторг окружающих. Вплоть до бурных аплодисментов.

Что ж, бывает и такое. Нас разлучил сильнейший шок, помноженный на молодость лет. Неверные оценки, максимализм, неспособность понять внутренние мотивы партнера и согласиться с тем, что он такой, какой есть. Невеликое, конечно, открытие. Изобретение велосипеда. Но нам с Крис оно далось недешево. Да, по тем же причинам возникают почти все личные конфликты на свете. Из-за этого вполне благополучные семьи распадаются, детей бросая – не то, что пара молодых любовников разойдется. Но все-таки у нашей взаимной черствости было оправдание. Мы тогда не были нормальными людьми – я это в сотый раз готов повторить. И мы пережили кое-что особенное. Неудивительно, что меня отвергли, когда я проявил себя чересчур мужчиной. И конечно я удрал и закуклился, потому что таким и был.