Толкование закона в Англии

Витгенштейн пытается найти способы точного описания движения субъекта к достоверному знанию о факте окружающей действительности. Этим непосредственно занимается теория судебных доказательств, разрабатывающая закономерности между фактами, их отражениями в сознании, способами их фиксации для целей судопроизводства и выносимыми судьей решениями. Судья не может существовать только в царстве языка юридико-технических терминов, поскольку показания сторон, свидетелей, третьих лиц даются на обыденном языке, большая часть общества не использует язык науки и логики. Более того, человеческий язык – это изменяющаяся субстанция, некоторые слова исчезают, появляются другие, многие слова меняют свои значения. Как же оценивать юридические факты, характеризуемые обыденным языком, с точки зрения научно обоснованных, логически выверенных законодательных актов. Поскольку подавляющее большинство правил поведения, в том числе законы, инструкции, прецеденты и т. д., сформулированы научным языком, именно интерпретаторы обязаны вырабатывать способы корреляции между языком логики и обыденными языками.

Практикуемая в XX в. доктрина толкования закона находит и фиксирует взаимосвязи между научным языком законодателя и обыденным языком гражданина – участника оцениваемых правоотношений. Буквальное правило толкования (literal rule) говорит о том, что словам следует придавать их очевидный, общеупотребительный, обычный и буквальный смысл, даже если результат будет выглядеть не очень разумно. Правило буквального толкования рассматривается как основное правило из тех, что применяются при толковании законов английскими судьями. При этом цель суда состоит в том, чтобы по возможности без искажений понять изначальное намерение законодателя, которым он руководствовался при составлении текста закона. Введенное Витгенштейном понятие «языковой игры», которым он обозначал каждый упорядоченный язык, включающий систему слов и выражений, является предметом исследований по настоящее время. Многие последователи Витгенштейна разрабатывали технику анализа обыденного языка и научного языка.

Гилберт Райл (1900–1976) развивает идею единства «обыденного» и «логического» знания, выступая против их сепарации. Райл дифференцирует категории «разумности» и «интеллектуальности»: посредством разумных (intelligent) действий мы узнаем новое, знакомимся с неизвестной доселе информацией, а с помощью интеллектуальных (intellectual) операций мы подтверждаем и верифицируем информацию, которую мы уже знаем. Английское слово intelligence является омонимом, и может переводиться как «разведка», разум помогает в поиске неизвестного, он «заточен» на такую функцию, – с этим Райл связывает противопоставление разумных действий интеллектуальным действиям. «Быть разумным», по Райлу, – это не только иметь некоторые исследовательские качества, но и быть способным применить их на практике, он называет это «знанием-как» (knowinghow). «Быть интеллектуальным» – это преобразовывать полученную с помощью разума информацию в форму идей и доктрин, могущих применяться в жизни, что соответствует «знанию-что» (knowing what). Поскольку знание-как мы получаем только в практике усвоения и использования обыденного языка, именно таким путем происходит первичное восприятие всех источников права, поэтому большинство населения не преобразует свои правовые знания-как в знание-что.

Интеллектуальные исследования права осуществляются небольшим количеством профессиональных юристов, которые после получения знания-что будут применять свои знания и навыки в юридической практике по отношению к людям, воспринимающим право только на основании обыденной разумности. Заслугой Г. Райла является анализ многих лингвистических проблем, в том числе выделение четырех видов «систематически вводящих в заблуждение выражений»: квази-онтологических, квази-платонических, квази-описательных, квази-определенных фраз. Например, во многих квази-онтологических выражениях отдельной вещи или явлению приписывается предикат «бытия». Когда мы говорим «преступность существует», мы подразумевает «преступность – это социально-правовое явление, имманентное каждому обществу», а не «преступность – это объект, существующий сам по себе».