Толкования Ветхого Завета

(165) К мужчине наслаждение не осмеливается приступать со своими обманами и ложью, приступать же к женщине и уже через нее к нему вполне для него свойственно и удобно. Ум в нас играет роль мужчины, а роль женщины — чувство. Наслаждение первоначально встречает и вступает в общение с чувствами, посредством которых обманывает владычествующий ум. Когда чувства приближаются к его приманкам, воспринимая их и радуясь предложенному, зрение — разнообразию цветов и форм, слух — стройности звуков, вкус — сладости вкусовых ощущений и обоняние — распространяющимся упоительным запахам, они, словно служанки господину, подносят дары рассуждению, приводя убедительные доводы, что ни от чего вообще не следует отказываться. И он, тотчас поддавшись на эту уловку, превращается из владыки в слугу, из господина в раба, из гражданина в изгнанника. (166)[351] Одним словом, не следует забывать, что наслаждение, как похотливая гетера, горит желанием повстречать любовника и выискивает сводников, через которых сможет его заполучить. Сводят же его и доставляют ему любовника чувства. Используя их как приманку, оно легко подчиняет себе ум. Чувства, доставляя внутрь него внешние явления, оповещают о них и представляют, напечатлевая печати каждого из них и вызывая подобное переживание. Он, как воск, принимает [созданные] чувствами впечатления, посредством которых он постигает предметы, сам по себе к этому не способный, как я уже сказал.

(167) Первые став рабами тяжелой и трудноизлечимой страсти, они тотчас получили расплату за удовольствие. Женщина — приняв мучительные боли при родах и другие непрекращающиеся жизненные огорчения, связанные по большей части с рождением и воспитанием детей, которые болеют и выздоравливают, счастливы или несчастливы в жизни, а также — лишение свободы и зависимость от находящегося рядом мужа, чьим приказаниям она вынуждена подчиняться. Мужчина же, в свою очередь, — труды, усилия, непрестанную работу до пота ради доставления необходимого, отсутствие необходимых благ, которые земля научена была приносить без земледельческой науки, и постоянное изнурение в поисках средств к жизни и пропитания, чтобы не умереть от голода. (168) Ведь я думаю, что, как солнце и луна, получив повеление единожды, одновременно с возникновением всего, всегда светят и следуют божественному указанию именно потому, что из пределов неба зло далеко изгнано, таким же образом и земля в своих плодородных и плодоносных частях должна была обеспечивать величайшее изобилие по временам года без труда и усилий возделывающих ее людей. Но в тот момент неиссякаемые источники даров Бога были закрыты — когда порок начал теснить Добродетели, — чтобы не снабжать недостойных. (169) Поэтому род людей, если и следовало ему подобающим образом ответить за преступление, должен был исчезнуть за неблагодарность к своему благодетелю и хранителю Богу. Но Он, поскольку по природе милостив и имеет сострадание, смягчил наказание и позволил роду людей остаться, но уже более не предоставлял им, как прежде, готового пропитания, чтобы они не грешили и не распутствовали, предаваясь двум порокам — праздности и безделью.