Толкователи

Войдя в дом, она обнаружила, что Эйд с Вадой уже ушли. На аккуратно заправленной постели дремал, свернувшись клубочком, ее лисопес Тикули. Губу, пятнистый кот, бродил с недоуменным видом, вопрошая, почему до сих пор не подали обеда. Йосс взяла его на руки и погладила шелковистую спинку. Кот довольно замурлыкал. Потом она его покормила. Тикули, как ни странно, не обратил на это никакого внимания. В последнее время он вообще слишком много спал. Йосс присела на кровать и почесала у него за ушами. Пес проснулся, зевнул, раскрыл янтарные глаза и, узнав хозяйку, завилял огненно-рыжим хвостом.

– А ты что, есть не хочешь? – спросила она. «Так и быть, поем, но только чтобы доставить тебе удовольствие», – ответил Тикули и спрыгнул с кровати, как ей показалось, не очень ловко.

– Ой, Тикули, да ты у меня стареешь, – сказала Йосс и ощутила в сердце холод вонзившегося меча. Когда же это было? Ее дочь Сафнан принесла матери в подарок маленького неуклюжего рыжего щенка с кривыми лапками и пушистым хвостом. Сколько лет прошло с тех пор? Восемь. Да, много. Для лисопса – вся жизнь.

Но он все же пережил и Сафнан, и ее детей, внуков Йосс, – Энкамму и Уйи.

«Пока я жива, они мертвы, – подумала она в который уже раз. – А когда они оживут, меня уже не будет. Они улетели на корабле, летящем быстро, как луч света; они сами превратились в свет. Когда они вновь станут сами собой и ступят на землю далекого мира под названием Хайн, пройдет восемьдесят лет. И я уже буду мертва. Давно мертва. Я уже мертва. Они оставили меня, и я умерла. Но только пусть они живут, о всемилостивейший; я согласна умереть, лишь бы жили они! Я и приехала сюда умирать. За них. Вместо них. Я не могу, не могу позволить им умереть за меня».

В ее ладонь ткнулся холодный нос Тикули. Йосс внимательно посмотрела на пса. Раньше она не обращала внимания, что его янтарные глаза подернулись мутной пленкой и слегка выцвели. Она молча погладила его по голове и почесала за ухом.

Съел всего несколько кусочков, да и то лишь ради нее, и снова полез на кровать! Может, заболел? Йосс приготовила ужин: суп и пирожные, и машинально сжевала все, не замечая вкуса. Потом помыла три тарелки, подкинула в огонь хворосту и села с книгой в руках, надеясь, что чтение ее отвлечет. Тикули все дремал на кровати, а Губу пристроился у очага, золотистыми глазами глядя на огонь, и тихо тянул свое «мур-мур-мур». Раз он вскочил, услышав в тростниках какой-то подозрительный шум, и издал охотничий вопль, но потом снова улегся и, уставившись на пляшущие языки пламени, завел свою песню. Когда огонь погас и дом под беззвездным небом погрузился во тьму, он присоединился к Йосс и Тикули, уже спящим в теплой постели, на которой сегодня утром два юных любовника отдавали друг другу свою страсть.

Она поймала себя на том, что последние несколько дней неотступно думает об Абберкаме. Все это время она приводила свой огородик в порядок, готовя его к зиме, и потому голова была свободна.

Когда Вождь впервые появился на болотах и поселился в доме, принадлежавшем старосте, вся деревня загудела, как встревоженный улей. Опозоренный, низложенный, он все равно оставался великим человеком. Избранный всенародно вождем хеендов, одного из сильнейших племен Йеове, и создав и возглавив движение «Расовая свобода», он во время войны за Освобождение достиг огромной популярности. Идеи его Всемирной партии пришлись по душе особенно в сельских местностях, на плантациях: «Никто не имеет права жить в Йеове, кроме его народов: ни уэрелиане, ни ненавистные колонизаторы, ни надсмотрщики, ни хозяева». Война покончила с рабством, и в последующие несколько лет дипломаты из Экумены договорились о полном и бесповоротном окончании экономической зависимости Йеове от Уэрела. Планета перестала быть колонией. Все надсмотрщики и хозяева – некоторые семьи жили здесь по несколько веков – были выдворены на родину, в Старый Мир, вращавшийся вокруг солнца по внешней орбите. Они были вынуждены уйти и увести свою армию. «Они уже не вернутся! – обещала Всемирная партия. – Ни как гости, ни как купцы. Никогда больше им не дозволено будет осквернять земли и души Йеове. И никаким другим пришельцам и захватчикам этого не позволят!» Чужаки из Экумены помогали Йеове скинуть цепи рабства, но им тоже пришлось улететь домой. «Это только наш мир. И он свободен. Здесь мы можем укреплять свой дух по заветам Камье-Меченосца». Абберкам повторял эти сентенции везде и всюду, и занесенный меч стал эмблемой Всемирной партии.