Толковый тариф. Два письма Николаю II

Результат навигационного акта перед глазами всего мира. Англия из державы третьестепенной в торгово-политическом смысле стала первоклассною и из страны среднего достатка — богатейшей, преимущественно благодаря развитию колониальной и вообще морской торговли, а между нациями, строящими корабли, Англии принадлежит бесспорно первое место не только по достоинству или качеству постройки, но и по ее дешевизне и по количеству. Как это сделалось в двести лет, скоро ли, сколько лиц от того выиграло и сколько проиграло, сколько выгод и проигрышей пришлось от того остальному миру, не перешли ли при этом лишь некоторые центры из одного места в другое, — все это вопросы сложные и не лишенные интереса, но прямо до нашего дела не относящиеся, а потому и не будем их разбирать. Но цель поставленная достигнута: Англия хотела в указанных делах выиграть и выиграла. И если государственная обособленность или индивидуальность существует как форма развития человечества, то и законно всеми возможными способами желать и достигать преимущественного блага в своей стране, потому что каждая позаботится о себе, т. е. сделает для себя то, что понимает и может. Но следует понять, что не всякое доброе желание, хотя бы и задуманное для национальной полезности, осуществимо, ибо «добрыми желаниями ад устлан», а в мерах протекционизма вообще и в навигационном акте в частности есть свой «ад». Отчего же одни меры протекционизма могут быть удачны, плодотворны, другие же такими не будут и не бывают? Где главный признак для оценки достоинства подобных мер, для суждения о степени их состоятельности? Вот вопросы, на которые необходимо ответить с самого начала, чтобы протекционизм получил свой истинный и правильный смысл. Мне кажется, первый и важнейший ответ легким и ясным: протекционизм может быть полезен только при условии существования в данной стране всех естественных условий для развития того вида промышленности, который покровительствуется, для возрождения в ней внутреннего соревнования. Навигационный акт потому и принес для Англии много добрых плодов, что в Англии существуют все естественные условия для развития мореходства и для того, чтобы при особых выгодах, ему дарованных, многие сразу обратились к покровительствуемому виду промышленной деятельности. От развития внутреннего соревнования зависит не только понижение цен, но и возвышение качества продуктов, умножение народного труда и возбуждение в широких размерах многих побочных производств, а потому и достижение тех заглавных целей, которые необходимо не упускать из вида при рассмотрении развития данного вида промышленности в какой-либо стране. Развивая свое кораблестроительное и мореходное дело, Англия хотя и достигла уменьшения подобных дел в Голландии, но не могла и не имела целью подавить дела этого рода во всем свете, и в то время как росла морская сила Англии, росли морские силы и других стран, а в конце концов от развития английских морских средств выиграли сношения всего мира, явилось умножение промышленных сил. Если Англии можно было достичь многого, то могли бы и другие страны достичь того же, если бы у них была сумма английских благоприятных условий. Испания и Португалия, а потом Голландия первенствовали на морях, но потеряли это первенство, растеряли и колонии, но, конечно, не потому, что не выдумали своих навигационных актов, а потому, что естественных условий для сильного роста морских оборотов у них было меньше и свойства самого народа были менее подходящи. Так каждой стране отвечают свои виды промышленности. Истинный смысл различия между учениями свободной торговли и покровительства только тогда станет ясным, когда дело касается производств, отвечающих естественным условиям данной страны и ее жителей. Нельзя согласиться на протекционизм принципиальный, но нельзя согласиться и на принципиальную справедливость начал свободной торговли. Если бы Англия держалась все время начал свободной торговли, она бы не стала первоклассной мореходной страной; Голландия, к ней столь близкая, не дала бы возможности укрепиться ни кораблестроению, ни мореходству Англии, всегда бы соперничала и, временно жертвуя, губила бы все зачатки английских начинаний. Когда раз укрепилось дело — тогда можно соперничать открыто, на свободном поле международного соревнования. Покровительство свой истинный и важный смысл получает в отношении к тем производствам данной страны, которые в ней могут развиваться насчет развития их в других странах, но еще не успели достичь развития под влиянием иностранного соперничества. Другими словами, принципиально то заслуживает обдуманных, строго и настойчиво проводимых протекционных мер, что может достичь большого значения для страны и, достигнув, приумножить общий мировой достаток, общие народные и всенародные промышленные средства. Покровительство бесполезно, даже вредно, если в указанном смысле не предстоит никаких видов в будущем. У свободной торговли есть свое поле, и его мы постараемся очертить в дальнейшем изложении этой книги, теперь же перейдем к примерам английского сознательного протекционизма, касающегося продуктов иностранной промышленности, облагавшихся таможенными окладами не ради фискальных целей, а ради содействия развитию внутренней промышленности. В Англии такие пошлины действовали в эпоху навигационного акта, и под их защитой росла и развивалась английская промышленность. Так, например, шерстяные ткани сперва вовсе были запрещены к ввозу в Англию; в 1819 году они были обложены 50% пошлины с их ценности (ad valorem). Таможенная пошлина на хлопчатобумажные ткани и всякие мануфактурные изделия также собиралась очень долго в размере 50% с их цены. С тонны ввозимой меди взималось 54 фунта стерлингов, что составляет почти по 5 1/2 рубля золотом с пуда. Когда (в 20-х годах текущего столетия) стали распространяться идеи свободной торговли, тогда пошлину сбавили почти наполовину. Для цели нашего изложения этих примеров довольно, если к этому прибавить только, что ныне Англия производит в год более 15 млн. пудов шерстяных изделий внутри страны, ценой, по крайней мере, на 600 млн. рублей золотом, и половину этих шерстяных изделий вывозит в другие страны. Хлопка в Англии ежегодно перерабатывается около 50 млн. пудов в ткани, цену пуда которых нельзя принять в среднем менее 30 рублей золотом за пуд. Около 20% всей этой массы хлопчатобумажных тканей отпускается Англией в другие страны. А чтобы судить о размерах медноделательной промышленности Англии, достаточно указать на то, что ежегодный отпуск меди из Англии в иные страны оценивается, по статистике последних лет, слишком в 3 млн. фунтов стерлингов, т. е. около 20 млн. рублей золотом. Это плоды, данные ростками, лишь пробивавшимися за два столетия сему назад. Ростки поберегли с английскою настойчивостью, не слушаясь тех, которые говорили, что это им мешает, делая многие товары дорогими, и отвечая им: подождите, дайте срок, дешево будет, да и сами беритесь за выгодное и удешевляйте. И те волей-неволей брались, стало и дешеветь и передешевело. Оттуда и пошли английская сила, наука и самосознательное, здоровое отношение к промышленности и государству. Без своевременно примененного протекционизма Англия, наверное бы, пропала давным-давно, наподобие Венеции или Ганзы, нашли бы там нормандскую, или саксонскую, или какую другую кровь и аннексировали бы. А мир и его мирное развитие от этого, вероятно, много бы проиграли.