Толлеус, искусник из Кордоса

Заказы кузнецу и плотнику были сделаны. Даже не пришлось самому к ним идти: Маркус позаботился и об этом. Толлеус не ограничился двумя копиями, которую просил посол. Раз уж не нужно доставать монеты из своего кармана, то старик решил поэкспериментировать вволю, сразу запланировав создать большого шестиместного Паука с морской шлюпкой вместо тела и совсем маленького, с размахом лап метр-полтора. Жизнеспособность малыша с котелком вместо тела и седлом сверху вызывала сомнения, но уж очень велико было желание получить возможность перемещаться внутри помещений не на своих двоих. Под эти проекты старик древние амулеты не получил, но для начала ведь можно обойтись и простыми, которых выдали без ограничений. А как дела пойдут дальше, видно будет.

Справившись со всеми делами и в кои-то веки вовремя пообедав, Толлеус вдруг осознал, что не знает, чем себя занять. Служба еще не закончилась, но пока заказы не выполнены, делать по большому счету нечего.

— Хорошая возможность потренироваться с Пауком, новые движения поотрабатывать! — озвучил он свою мысль.

— Хорошая, — согласно покивал он себе головой.

Двор, конечно, был большой, но не настолько, чтобы свободно разъезжать по нему на големе. Надо бы попросить Маркуса подыскать какой-нибудь полигон с разными препятствиями вроде тех, что были на турнире. Но пока придется тренироваться здесь. Толлеус помнил, что его Паук весьма посредственно ходит боком. Были и другие проблемы. Так что весь остаток рабочего дня ушел на обкатку. Искусник, конечно, догадывался, что с помощью одного хорошего амулета обучать голема разным движениям будет легче. Так оно и оказалось. Однако удивляло другое: Паук как будто учился сам! Да, сперва приходилось все делать вручную, но окончательная доводка не требовалась. Плавность и четкость появлялись сами собой, как будто голем нарабатывал опыт и сам решал, как ему удобнее. Старик хмурился, чесал шлем, так и эдак приглядываясь к едва заметным изменениям в движениях шестинога, пока окончательно не убедился: это действительно так. Похоже, подаренный бывшим заключенным амулет обладал если не разумом, то способностью к самостоятельному анализу. Немыслимо!

Чтобы проверить свою идею, Толлеус нарочито небрежно заставил голема подпрыгнуть. То есть он велел Пауку согнуть лапы и тут же разогнуть их обратно, при этом запомнив последовательность действий в амулете. Конечно, это был не прыжок, а жалкая потуга: голем оторвался от земли всего чуть-чуть, слегка перекосившись на бок, поскольку синхронности лапам не хватило. Теперь нужна была ручная доводка, чтобы достичь лучшего результата. Но старик решил поставить эксперимент, тем более что мана тратилась казенная — резона беречь ее как свою не было никакого. Паук остался нелепо подпрыгивать, наполняя двор лязгом и грохотом, а искусник отправился в мастерскую, где его ждала свежезаваренный травяной настой. Охранники, опершись на свои посохи, проводили его недовольными взглядами: им шум пришелся явно не по душе. Толлеуса нисколько не волновали чужие желания и мысли. Пускай эта парочка — собратья по ремеслу, но никаких теплых чувств к ним он не испытывал. Они выполняют свою работу, он свою. Через час старик снова вышел во двор, где с прежним усердием прыгал его железный скакун. Результат был потрясающий: все лапы двигались слаженно и четко: прыжок стал высокий и даже изящный. Толлеус был восхищен. Впечатлились ли столько прогрессивными методами работы боевые искусники, осталось загадкой. Смирившись с положением дел, они удалились в дальний конец двора к воротам и с ленивым интересом наблюдали оттуда за безумными скачками голема.

И все-таки обучаемость голема была слишком хороша, чтобы оказаться правдой. Не веря в свое счастье, искусник переписал рассчитанные Пауком движения в древний амулет, полученный у Маркуса. Минут двадцать ушло на то, чтобы переставить его вместо уникального самообучающегося артефакта. Никакого подвоха: голем послушно прыгал с ним тоже.