Толлеус, искусник из Кордоса

Искусник без лишних задержек повел свое детище на тропинку по краю оврага. Тут скорость бега механического чудовища сильно замедлилась. Иллюзия не передавала видимых только в истинном зрении плетений, но Оболиус догадался, что голем сейчас снова пускает корни. Кроме того, Шестиног стал двигаться иначе — он припал к самой земле, почти скребя брюхом по камню. Такая тактика дала свой результат — бревна явно были рассчитаны на более крупную добычу: большая их часть попросту проносилась сверху, не задевая Паука. Лишь пара ударов достигла цели, но мощные тычки, призванные сбросить голема в яму или повредить его, пришлись вскользь и лишь встряхивали Диво из Кордоса, после чего оно уверенно продолжило свой путь.

Дальше было еще проще: голем снова разогнался и на высоченную лестницу, с которой так мучались те двое, что дошли до финиша, почти взлетел. Старик даже не стал подниматься по стене — он просто немного помог Шестиногу его же «руками». Работники арены сбились с ног и сорвали голоса, попросту не успевая решать свои денежные вопросы со ставками. Рыжий помощник самодовольно улыбнулся, почему-то испытывая гордость. Как будто это он мчался сейчас там, на арене, верхом на железном коне.

Земляная горка и песчаная ловушка промелькнули в один миг. На подготовку к каждой у искусника ушел всего одно мгновение — чтобы поменять форму ступней на лапах Паука. Для первого препятствия железные пальцы превратились в колья, надежно удерживающие голема на склоне. Перед второй преградой пальцы разошлись в стороны, и рыхлый песок без проблем выдержал вес Шестинога.

Оболиус затаил дыхание: неужели Дед сейчас возьмет Черепаху? — Впереди оставалось всего одна преграда — огромные жернова. По мнению подростка, тут можно было снова скакнуть с помощью рук и одним махом оказаться на другой стороне. Но Толлеус либо не додумался до такого способа, либо у него не осталось маны на подобные трюки. А может, он опасался жесткого приземления. Как бы то ни было, он повел голема вперед напрямую.

Паук не упал, как давеча каменный гигант Тиция. Все-таки шесть ног давали в этом плане неоспоримое преимущество. И все же преграда была не простой: железный голем шел как-то неуверенно, оскальзываясь и клюя носом. А когда он уже почти прошел, его лапы по левому борту вдруг сорвались, и Шестиног буквально на ровном месте упал. Сердце у ученика искусника упало вместе с ним: финиш был рядом, всего в одном шаге, и на тебе! А теперь оставалось лишь гадать, сумеет ли Толлеус повторить подвиг чародея и выведет ли свое детище из мясорубки? Люди на трибунах затаили дыхание: ради таких моментов они и пришли сюда — острые ощущения, интрига, деньги — все в куче!

Жернова начали затягивать отчаянно барахтающегося голема, одна его лапа уже попала между ними, но неожиданно произошла удивительная вещь: с протяжным скрежетом, который был слышен на всю арену, огромные круги встали. Они мололи в пыль камни, они плющили железные болванки в лепешку, только тонкая нога голема почему-то оказалась им не по зубам. Угроза искуснику быть раздавленным исчезла, но он оказался в западне: попавший в капкан Паук не мог выбраться. Над трибуной почему-то стало тихо-тихо: люди просто переглядывались и пожимали плечами, не в силах понять произошедшее.

Шестиног продолжал дергаться, и зажатая лапа в месте сочленения вдруг оторвалась. Голем был явно не приучен ходить на пяти конечностях, но доковылять до ворот, которые были совсем близко, он смог без особых проблем.

Зрители подняли оглушающий рев — представление им понравилось, а что же еще нужно? Только Примус, который вырвался из круговерти школьных хлопот, чтобы посмотреть Турнир, молчал, до крови прокусив губу: он узнал искусника, что обращался к нему за лечением. Будущее, которое этот старик принес Оробосу, чародею совсем не нравилось.

Толлеус. Издержки профессии

Тяжело опираясь на заботливо поданную руку Маркуса, Толлеус выбрался из бадьи. Он заполошно дышал и был бледен — опасности и треволнения заезда не прошли для него даром. По дороге к своему столику посол сердечно поздравил големщика: в этот раз судьям придраться было не к чему, выступление засчитано, программа выполнена!

Старик жадно отхлебнул из кружки — он держал ее двумя руками, но даже так немного расплескал — его конечности заметно подрагивали.

— Что же, теперь не нужно выступать на Осьминоге? — отдышавшись, спросил он.

— Если силы остались — дерзай! Теперь, когда ты взял Черепаху, я не берусь предсказывать. Вдруг твоя звезда приведет тебя к победе? Все-таки наш Паук наилучшим образом приспособлен именно для последней трассы.

Толлеус немного помолчал, а потом тихо сказал:

— Я до смерти боюсь… Там, в бассейне с тварью — я думал, мне конец… Но если надо, я буду участвовать. Только мне бы съесть пару жизнегубок, а то что-то нехорошо…

— Что съесть? — удивился Маркус.

— На рынке в чародейском секторе продаются такие штуки, похожие на их накопители для маны, только с жизненной силой. Очень бодрит, — принялся объяснять искусник. Посол кивнул.