Мерива ни о каких вторых материках ничего не знал и был уверен, что великие мейхи перенеслись к ним на побережье из прошлого благодаря своему Искусству. Старик долго чесал лысину над этим вариантом, не находя достойных возражений. Он пытался излагать свои соображения, но все-таки убедить купца не мог – в качестве доказательств у него были всего лишь слова одного человека, о котором даймон ничего не знал.
Искусники разговаривали не только об амулетах и даймонах. Даже наоборот: большую часть времени они вели обычные ничего не значащие беседы. Толлеусу это было скучно, но приходилось выполнять правила этикета, тем более что Мерива не любил вопросы «в лоб», предпочитая подбираться к ним кругами, начиная издалека.
Зато старик узнал, что в торговлю даймон подался не по призванию, а исключительно в качестве совмещения приятного с полезным. На самом деле он был заядлым путешественником и коллекционером древностей. Отправляясь в путь, он каждый раз надеялся увидеть что-нибудь новое, желательно памятник старины или артефакт. Торговля лишь обеспечивала его необходимым количеством денег для удовлетворения своей страсти.
Услышав про гигантского живоглота, купец чуть не расплакался – ему хотелось если не купить тушу, то хотя бы взглянуть на такое диво. В словах старика он не усомнился ни на мгнование – даймон, родившись на побережье, искренне верил в огромных морских чудовищ, хотя никогда их не видел.
Мерива, также как многие оробосцы, оказался незнаком с мохнатками, и старик предпочел не распространяться о них. Местная порода домашнего скота – так он охарактеризовал их.
Еще Толлеус узнал, зачем его попутчик едет на восток – там он собирался сбыть все свои артефакты. Оказывается, они там пользовались очень большим спросом: одна влиятельная торговая организация скупала такие вещи в больших количествах, не глядя на цену. Точнее, без вопросов покупались амулеты из раскопок, но предприимчивый торговец предположил, что и поделки Новых Даймонов придутся ко двору. Искусник встрепенулся, когда услышал знакомое название – именно эта организация искала Ника. То, что им нужно наследство археев, лишний раз подтверждало догадки о том, что на востоке живут искусники, которые могут ими пользоваться. Это было крайне интересно, тем более что, по словам торговца, спрос возник относительно недавно – лет десять, может, пятнадцать назад. Это было странно, и Толлеус неоднократно скреб затылок, пытаясь понять, отчего так. Очень уж удивительное совпадение: на западе появились «предки» даймонов, на востоке – могучие искусники, один из представителей которых так долго снабжал его маной. Да еще и боги – они тоже появились примерно в этот период. Результатом напряженной мыследеятельности стало крамольное предположение: может, нет никаких богов? Может, где-то далеко на востоке одна из древних захиревших искусных школ открыла секреты археев и сравнилась с ними своим могуществом? А боги? – Их нет! Это те же самые мейхи, маскирующиеся под богов, которые, открывая храмы имени себя, преследуют цели установить свое господство в Кордосе! Новые Даймоны – они же. Просто в той неизвестной школе учатся не только люди, вот и послали своих эмиссаров на западное побережье, только там они представились не богами, а предками простодушных трехглазых. Пришельцы появились как раз там, где жили искусники: кордосские и даймонские, при этом они не совались в чародейский Оробос – в этом тоже был какой-то смысл. Может быть, Ник тоже должен был стать одним из тайных богов, а может, просто что-то не поделил с теми, кто управляет таинственной школой, и сбежал. Насколько соответствуют истине его догадки, Толлеус не знал, но это было похоже на правду, так что отмахиваться от идеи не стоило. Кроме того, косвенным доказательством такого сценария служил искусный обруч, а точнее, плетение невидимости из него. Его структура точь-в-точь совпадала с той, которую старик подсмотрел в Видении и потом, подобрав фрагменты, на ее основе смог воссоздать целое плетение. Сейчас же захотелось поделиться своими мыслями с кем-нибудь из своих, предупредить. Но големщик пока не имел такой возможности. Мерива же, фанатично верящий в великих предков и светлое будущее для своей расы, на роль слушателя таких откровений совсем не подходил.