Толстой – детектив

– Но мы с вами еще поговорим.

– Конечно-конечно.

На этом Стива и Нехлюдов расстались. И Дмитрий Иванович отправился по боковой дорожке ко второму флигелю, а его спутник, напевая, к своему. Скоро Нехлюдов подошел к ступенькам дома, но вокруг было тихо, и никаких людей не было видно. Дмитрий Иванович откашлялся.

– Есть кто?

– Есть.

Из дверей вышла роскошная черноволосая красавица в белой свободной блузе. Ее плечи покрывал пестрый платок. Молодая женщина улыбалась.

– Узнали меня, Дмитрий Иванович?

Нехлюдов обомлел.

– Катюша? Ты ли это?

– Я.

– Ничуть не изменилась! Хотя нет, еще краше стала, чем раньше была.

– Не шутите, Дмитрий Иванович, время людей не красит.

– Но я никак не ожидал тебя здесь увидеть!

– А я вас сразу приметила, когда вы к нашему флигельку еще только подходили.

– Откуда ты здесь?

– Я? У сестры живу.

– У сестры? Разве у тебя есть сестра?

– Да, есть, по отцу. Во мне же цыганская кровь течет, Дмитрий Иванович. А вы и не знали?

– Не знал. Но как вы тут оказались?

– Нам один хороший человек комнату сдал.

– И кто он этот хороший человек?

– А зачем вам?

– Он не хочет, чтобы его видели?

– Почему? Я так не говорила.

– Так, кто тут мной интересуется?

Голос раздался из окна мезонина. И скоро на крыльце появился невысокий человек с вполне обычной внешностью. Волосы у него были серые, глаза тоже. Словом, весь он был какой-то из себя неприметный. Нехлюдов представился.

– Я знакомый Алексея Александровича Каренина, у которого вы снимаете флигель.

– Снимаю, так оно и есть. И зовут меня Иваном Петровичем Александровым. И чего вы от меня желаете?

– Ничего. Вот брожу по парку. Природой наслаждаюсь.

– Что ж! Дело хорошее.

– Узнал, что здесь жильцы имеются, захотел представиться.

– Да? Приятно, знаете ли. Маша, иди сюда! У нас гость. Слышишь?

В дверях показалась еще одна красавица, одетая так же, как и Катюша, и чем-то на нее похожая. В руках она держала поднос с бокалом темно-красного напитка.

– Звали?

– Звал.

Нехлюдов назвал себя, но Маша ему лишь только кивнула.

– Угощайтесь!

– Извините, Маша, но мне ваше лицо почему-то кажется очень знакомым. Вспомнил! Вы… были с Федором Протасовым, когда он… ушел от жены? Да?

– Я любила Федю…

– Понимаю… Знаете, я тогда интересовался процессом и видел вас в суде.

Неожиданно Дмитрий Иванович повернулся к Александрову.

– А тогда вы тот самый человек, который …

Но Катюша не дала ему договорить, взяла у Маши из рук поднос с бокалом и ласково обратилась к Нехлюдову.

– Дело прошлое, Дмитрий Иванович, что о нем вспоминать? А вы лучше попробуйте вино наше, оно у нас на меде настояно.

Нехлюдов замолчал, а потом улыбнулся.

– Если только потому, что ты просишь, Катюша.

– Прошу.

– Тогда за встречу.

Вино было с каким-то чуть уловимым цветочным запахом и показалось Нехлюдову чересчур сладким. Оно сразу ударило ему в голову, поэтому Дмитрий Иванович поспешил откланяться и углубился в парк. А он, действительно, был замечательный! Березы, липы, клены обступили Нехлюдова со всех сторон. Он не помнил, как оказался на площадке, на которой стояло какое-то светлое сооружение с колоннами, в центре которого находилось что-то круглое, и Дмитрию Ивановичу показалось, что оно медленно крутится. На нем были какие-то рисунки, и Нехлюдов даже попытался их рассмотреть, но неожиданно его потянуло в сон, он присел на скамейку напротив и заснул. Снилась ему Катюша, которая медленно кружилась в каком-то странном танце, и Дмитрию Ивановичу хотелось, чтобы танец этот длился вечно. Вдруг Нехлюдов проснулся.

Сколько же он проспал? И почему у него так болит голова? Нет, надо встать и идти. Нехлюдов потянулся. Потом поднялся, сунул руку в карман и вытащил оттуда письмо. Почему-то оно было не в конверте, хотя тот тоже лежал рядом. Но Дмитрий Иванович точно помнил, что при выходе из большого дома письмо было внутри. Похоже, его обыскали, пока он спал? Но почему? И кто?

И где это он сидит? Нехлюдов пригляделся. Прямо перед ним возвышался полукруглый купол на столбиках, под которым находился огромный белый шар, расписанный, как понял Дмитрий Иванович, на тему войны 1812 года. Тут были куда-то мчавшиеся на конях гусары, стреляющие пушки, деревенские избы, горящая Москва, замерзающие французские войска и, конечно, Кутузов и Наполеон. Да уж! Что интересно это значит? Нехлюдов покачал голой и пошел по центральной аллее к виднеющемуся сквозь деревья большому дому.

На террасе Лидия Ивановна хлопотала у накрытого стола, и Нехлюдов поинтересовался, где Алексей Александрович.

– В кабинете.

– Я поднимусь к нему.

А тот уже спешил навстречу и вопросительно на него смотрел. Нехлюдов вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Вот письмо. Я возвращаю его вам.

– И какие выводы вы сделали?

– Пока никакие. Но я обошел весь парк, был на речке, ближе познакомился с вашими жильцами. Что я могу сказать… Поместье ваше выше всяких похвал! А в его центре находится нечто совсем удивительное! Что это?

– Точно не знаю, но это большое каменное полое «яйцо» на подставке было здесь еще до моей покупки поместья.