Толстой и Чертков

Изредка Чертков наезжал из деревни в Петербург к родителям, и вот во время этих наездов он не раз слышал, что известный романист Л. Н. Толстой тоже мучится душевными сомненьями и религиозными вопросами в том же направлении. Эти слухи побудили Черткова лично познакомиться с Л. Н. Толстым, что он и сделал в конце 1883 года, проездом через Москву. Первый вопрос, который задал Чертков Л. Н-чу, был вопрос о христианстве и военной службе. Это был теперь пробный камень при общении Черткова с людьми. Вместо ответа на вопрос, Л. Н. стал читать из рукописи, которую он только что кончил перед тем. Рукопись эта была: «В чем моя вера».

Чертков радостно слушал чтение, поняв, что, наконец-то, он не один в своих душевных исканиях и сомнениях.

Если был взволнован и счастлив Чертков, то был рад и Л. Н. Толстой, найдя в Черткове почти первого единомышленника, строго и серьезно относившегося к жизни, твердого и сильного человека, готового идти на все, лишь бы двигаться вперед, в направлении «истинной жизни». И между обоими сразу же установилась тесная духовная связь, которая только росла, и крепла с течением времени.

III.

Насколько Льву Николаевичу был ценен и полезен его новый друг Чертков, и какую он находил в нем поддержку и утешение, – вскоре же показали события. Л. Н. все время искал случая, как отслужить огромному русскому трудовому народу за ту долголетнюю его службу «по прокормлению и поддержанию нетрудящегося класса людей», к которому причислял он и себя. Л. Н. был удивительный художник, но и этот его дар был доступен только избранным, только сливкам общества, не доходя до трудовых масс. Чертков, живя в деревне, тоже отлично видел, что приобретения нашей культуры, науки, искусства не доходят в глубь деревни, а остаются где-то далеко от нее. Народ жаждет книги, народ тратит деньги на книгу и на картину, но покупает специально создаваемую для него «лубочную» литературу, нисколько не отвечающую тем запросам, которые он к ней предъявляет. Наша интеллигенция прекрасно это сознавала, но сделать почти ничего не могла.

Л. Н. Толстой и В. Г. Чертков принимаются за дело создания народной литературы и за то, чтобы литература эта доходила до народа. Л. Н. пишет ряд своих удивительных народных рассказов: «Чем люди живы», «Где любовь, там и Бог», «Свечка» и т. д., а Чертков организует издательское дело. Он приглашает сотрудников, пересматривает изданные уже книжки, отмечая те, которые считает желательными распространить в народе, деятельно списывается с известными писателями и художниками, поддерживает и ободряет начинающих писать, в особенности вышедших из народа, наконец, очень удачно сходится с одним издателем и чрезвычайно умелым организатором распространения народных книг и народной литературы в широких слоях народа, – и через год-два в России совершился тот переворот, о котором только мечтали лучшие люди: хорошая книга и картина пошли в народ и достигли его.

Здесь не место подробно распространяться о значении того, что сделал В. Г. Чертков в деле народной литературы; достаточно указать на то, что теперь в России есть народная литература, что народ наш знает своих великих писателей и художников. Теперь существуют десятки издательств, делающих это дело. Но любопытно отметить одно: как коротка память у представителей нашей интеллигенции. В прошлом году исполнилось 25 лет со времени основания Чертковым «Посредника», – той издательской фирмы, которая впервые ввела в народ много миллионов хороших дешевых книг и картин. В прошлом же году был съезд писателей в Петербурге, и, насколько мне помнится, писатели не вспомнили на своем съезде Черткова, первого человека, доставившего русским писателям возможность быть доступными для своего народа. Правда, Чертков скромно скрылся за ширмой «Посредника», но всему интеллигентному обществу хорошо известно, что он создал и провел это огромной исторической важности дело.

За этой издательской работой Чертков особенно сблизился с двумя писателями: В. М. Гаршиным и А. И. Эртелем, с которыми он был связан сердечной дружбой до самой их смерти.