Толстой и Достоевский. Братья по совести

Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ

Записные книжки и рабочие тетради

1860–1881

1872 «Азбука Толстого» (XXVII, 105)

^{Обложка первого издания «Азбуки» Льва Толстого. 1872}

Достоевский предполагал отрецензировать только что вышедшую в свет «Азбуку» Льва Толстого.

Рецензия появилась в «Гражданине» (№ 1 от 1 января 1873 г.), но она была напечатана анонимно. Достоевский в силу загруженности не смог ее написать и передал эту работу кому-то из сотрудников, скорее всего Н. Н. Страхову, который был консультантом по книге Толстого.

Из письма Л. Н. Толстого — Толстой А. А.

15…30? декабря 1874 г. Ясная Поляна[10]

^{Л. Н. Толстой. Фотография Эжена Жерюзе. Брюссель. 1861}

«Я по крайней мере, что бы я ни делал, всегда убеждаюсь, что du haut de ces pyramides40 siècles me contemplent[11], и что весь мир погибнет, если я остановлюсь. Правда, там сидит бесенок, который подмигивает и говорит, что все это толчение воды, но я ему не даю, и вы не давайте ходу. Впрочем, как только дело коснется живой души человеческой, и можно полюбить тех, для кого трудишься, то уже бесенку не убедить нас, что любовь пустяки. Я теперь весь из отвлеченной педагогики перескочил в практическое, с одной стороны, и в самое отвлеченное, с другой стороны, дело школ в нашем уезде. И полюбил опять, как 14 лет тому назад, эти тысячи ребятишек, с которыми я имею дело. Я у всех спрашиваю, зачем мы хотим дать образование народу; и есть 5 ответов. Скажите при случае ваш ответ. А мой вот какой. Я не рассуждаю, но когда я вхожу в школу и вижу эту толпу оборванных, грязных, худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей. Ах, батюшки, как бы вытащить, и кого прежде, кого после вытащить. И тонет тут самое дорогое, именно то духовное, которое так очевидно бросается в глаза в детях. Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тех тонущих там Пушкиных, Остроградских[12], Филаретов[13], Ломоносовых. А они кишат в каждой школе. И дело у меня идет хорошо, очень хорошо. Я вижу, что делаю дело, и двигаюсь вперед гораздо быстрее, чем я ожидал» (62, 130).

^{Крестьянские дети на улице. Деревня Ясная Поляна. 1908. Фотография П. Е. Кулакова}

Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ

Заметки, планы, наброски.

8 сентября — декабрь 1874

Фрагмент

«Толстой говорит: Если, преподавая детям историю, удовлетворять патриотическому чувству, то выйдет 1612 и 1812 годы, а более ничего. Глубоко неверно и ужасно грубо[14]: всякий факт нашей жизни, если осмыслить его в русском духе, будет драгоценен детям, не потому вовсе, что мы там-то и тогда-то отбились, приколотили, прибили, убили, а потому, что мы всегда и везде, в 1000 лет, в доблестях наших и в падении нашем, в славе нашей и в унижении нашем, были и остались русскими, своеобразными, сами по себе. Русский дух драгоценным будет. Не мысль славянофильская о том, что Россия предназначена к великой роли в будущем относительно западной цивилизации, противна западникам, а идея, одна мечта о том, что Россия тоже может подняться, быть чем-нибудь хорошим, благообразным; Россию они ненавидят — вот что прежде всего» (XVI, 168–169).

«Яснополянская школа

за ноябрь и декабрь месяцы» (1862)

Фрагмент

«Вчера я вышел из своего класса в класс истории, чтоб узнать причину оживления, слышного мне из другой комнаты. Это была Куликовская битва. Все были в волненье. «Вот так история! Ловко! — Послушай, Лев Николаевич, как он Татаровей распужил! — Дай я расскажу!» «Нет, я! — закричали голоса. — Как кровь рекой лилась!» Почти все в состоянии были рассказать и все были в восторге. Но если удовлетворять одному национальному чувству, что же останется из всей истории? 612, 812 года, и все. Отвечая на национальное чувство, не пройдешь всей истории. Я понимаю, что можно пользоваться историческим преданием для развития и удовлетворения всегда присущего детям художественного интереса, но это будет не история. Для преподавания истории необходимо предварительное развитие в детях исторического интереса. Как это сделать?