Толстушка и красавчик (СИ)

— Марусенька, давай не сейчас, хорошо? Я тебе реально говорю, что я уже держусь из последних сил. Если ты сейчас хоть к чему-либо прикоснешься своими сладкими губами, то я просто спущу в холостую. Ты не представляешь, как тяжело рядом с тобой контролировать себя. У нас с тобой еще будет время, мы все наверстаем, девочка моя.

Он снова поцеловал меня. И от этого поцелуя снесло "крышу". Я хотела его, хотела его всего. Почувствовала, как мы сливаемся в одно целое. Боль, вперемешку со страстью и желанием. У меня непроизвольно покатились слезы. Он остановился, замер. Стал собирать мои слезы поцелуем.

— Моя малышка. Это только в первый раз такие ощущения, дальше будет легче и приятнее. Моя Марусечка.

Он продолжал целовать меня и медленно двигаться. Я сжала губы, чтобы не закричать, чтобы не остановить его. Это просто первый раз, дальше будет не так больно. Настраиваю себя. Вскоре я привыкла к болевым ощущениям, или они прошли, я не понимала уже. Все внутри гудело, натягивало тонкую струну. Он стал резче входить в меня, наращивать темп и с протяжным рыком внезапно остановился. Вернулся к моим губам и ласкал их, успокаивал мое тело, наполнял любовью мою душу.

После поцелуев он встал с дивана. Я закуталась в одеяло. Странные ощущения. Болевые. Но есть радость, что мы теперь стали ближе друг к другу. Все мои страхи позади. Он со мной и я его возбуждаю. Я попросила Женю принести мне пижаму с кресла. Он надел свои трусы и принес мне пижаму. Я села на кровать, окутала себя одеялом и принялась под ним надевать пижаму.

— Маруся, ты такая забавная. Мы только что с тобой занимались любовью, а ты прячешься от меня, — он забрался под одеяло. — И вообще, зачем тебе что-то надевать?

— Это мой кокон, и в нем мне спокойнее.

Он улыбнулся.

— Хорошо, если спокойнее, то надевай. Мне ты в любом виде нравишься. Хоть в коконе, хоть без него.

Я надела пижаму и мне стало комфортнее. Я не одна, у меня теперь целая гвардия мишек. Обняла его и положила голову ему на грудь. Он гладил мою руку, плечо, волосы и целовал в макушку. Вот так я бы назвала картину «Тихое счастье». Лежать на груди любимого и слушать его сердцебиение.

— Я вот лежу и думаю, как ловко ты меня на секс развела, Соколова, — я подняла на него голову, а он лежит, улыбается. — Я, наивный парень, ехал помочь бедной девушке переставить камин. Какой? Вот этот? На котором свечи стоят?

Я улыбнулась, и начала оправдываться.

— Ну, первая половина твоего предложения, я просила помочь. Давай считать, что я просто забыла уточнить, что помочь мне в другом деле.

Его улыбка стала еще шире. Он наклонился и легким поцелуем меня поцеловал.

— Ну за такой помощью можешь хоть каждый час обращаться. Я только за.

— Каждый час? О нет, я не смогу.

Он засмеялся и сильнее прижал меня к себе.

— Ох, Маруся Соколова. И откуда свалилось на меня такое сокровище?

Он стал меня опять целовать. А я не могу расслабиться. Неужели он захочет сейчас повторить? Мне кажется, я не готова сейчас испытать это снова.

— Марусь, ты чего? — Я прижалась к нему сильнее и спрятала глаза. — Нет, так дело не пойдет. — Он привстал вместе со мной. Поднял своей рукой мое лицо за подбородок. — Маруся, я тебя чем-то обидел? Что-то не так?

Я глубоко вздохнула. Но как ему сказать? Я не смогу сейчас повторить. Я не хочу! Блин, Маша, ты че вся растеклась лужицей. Соберись! Ты смелая девчонка. Решай все вопросы сразу, на берегу. Я посмотрела в его глаза, в синие бездомные глаза, которые с искренним интересом смотрели сейчас на меня, искали ответы на вопросы.

— Женя, я не смогу каждый час заниматься любовью.

Почему-то голос у меня от страха осел и получилось слишком тихо и как-то по-детски. Женя просто заржал. Обнял меня крепко и продолжал сотрясать свою грудную клетку. А я не могла понять, что же тут смешного? Он выпрямился, успокоился.

— Маруся, ты правда, думаешь что я такой варвар? — я смотрела и не понимала — он шутит, издевается или всерьез? — Девочка моя, не переживай. Я дам тебе время. Я понимаю, тебе оно нужно. Уж поверь, я дольше ждал. — Он обнял меня и поцеловал в макушку. — Я тебе дам передышку пару дней, ну а потом, я для тебя открою другой мир, мир блаженства и удовольствий. И что-то мне подсказывает, что ты сама потом будешь просить меня повторить.

— Я? Просить? Никогда, — я наигранно надула губки.

— Маруся, ты опять играешь с огнем, иди ко мне я накажу тебя за это.

Он потянул меня к себе и поцеловал. Целовал так сладко, что мне хотелось, чтобы эти поцелуи не заканчивались. Но он прервал, улыбнулся, посмотрел с ухмылкой на меня.

— Ты еще сомневаешься, что будешь просить меня? — Я прикусила свою губу, теперь я не так уверена в этом. — Блин, Маша, не делай так, это так сексуально. Мне тоже хочется сразу ее прикусить.

Он снова обнял и целовал, покусывал мои губы, а я наслаждалась. Наслаждалась его заботой, его любовью, его нежностью.