Толстый демон

Наблюдать за поведением туземцев, как скопом сатанист обозвал всех присутствующих, было довольно поучительно. В брошюрке, наспех пролистанной и откинутой в сторону, секта описывалась словами «дружная любящая семья», но в данном конкретном отделении, похоже, собрались из этой семьи уроды. От них исходила явно видимая аура агрессии, злобы. Казалось, мужчины и женщины готовы вцепиться в глотки друг другу по малейшему поводу, отчего Пашка испытал побуждение избавить общество от своего присутствия путем быстрого бега. Но отступать было не в его правилах. Кроме того, к особо буйным сектантам, явно готовым перейти от слов к делу и вцепиться кому-нибудь ногтями в волосы или треснуть кулаком по морде, быстро подходил один из пяти приезжих проповедников, и ситуация на время снижала накал. Как правило, ненадолго.

Наблюдать за людьми было интересно, но Уральцев всегда предпочитал не смотреть, а участвовать. Сидеть в уголке за столиком ему быстро надоело.

— Простите, — остановил он пробегавшего мимо мужичка. — Можно ли пару вопросов?

— Каких вопросов? — Сектант приостановился, но продолжал идти.

— У меня есть сомнения относительно некоторых ваших коллег. Точнее говоря, их объяснения Библии не совпадают с текстом этих вот книг. Возможно, я чего-то не понимаю…

— Да? Вы о чем? — Мужчина вернулся и встал около стола с видом рыбака, увидавшего метровую щуку.

— Видите ли, — Уральцев скорчил виноватую гримасу, — к своему стыду, я невольно подслушал разговор некоторых ваших коллег и теперь нахожусь в замешательстве. Я имею в виду вон тех пятерых молодых людей. Кстати сказать, кто они?

— Это наши уважаемые старшие братья, приехавшие, чтобы донести последние новости и благословения патриархов Общества.

— Ага. А вы уверены, что они те, за кого себя выдают?

Сектанты Пашке не нравились. Причем неприязнь возникала не столько из, скажем так, идеологических посылок, сколько носила личный характер. Собравшиеся в зале люди пугали его своей агрессивностью. Поначалу лидер сатанистов собирался слегка развлечься за счет страдающих религиозностью головного мозга больных, как уже делал это не раз, однако неплохо развитая интуиция советовала спасаться, и по возможности быстрее. В общем, Иерарх решил сваливать, но не смог отказать себе в удовольствии поиздеваться напоследок.

— То есть как? — опешил иеговист.

— Вы только не обижайтесь, извините, если глупость скажу, — тихонечко зашептал Уральцев, доверительно наклонившись вперед и придвигая собеседнику стул. — Только вам не кажется, что они ведут себя как-то подозрительно? Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. Вот сами посмотрите. Одеты странно, друг дружке знаки подают непонятные, вопросы задают совершенно нелепые…

Известно, что при долгом наблюдении поведение любого человека покажется подозрительным. Если же человеку действительно есть что скрывать, а наблюдатель находится в неидеальной психической форме, то результаты становятся просто удивительными. Пашке не потребовалось много времени, чтобы запутать собеседника, убедить его поделиться подсказанными выводами с «проверенными товарищами» и с чувством выполненного долга тихонько удалиться. Дальше, по его мнению, оставаться было опасно.

Однако каверзная натура заставила его подойти к администратору и посоветовать обратить внимание на сборище возбужденных людей:

— Вечер еще не наступил, но они уже неадекватны, — с серьезным видом втолковывал он усталой женщине. — Похоже на действие какого-то удивительного вещества. На вашем месте я бы обратился в милицию.

В этот момент в лекционном зале послышались крики. Двери распахнулись, в коридор вывалился прижимающий к окровавленному носу руки человек, сделал пару шагов, но был немедленно ухвачен выскочившей следом Натальей за шкирку и буквально втащен обратно. Дальше тянуть Уральцев не стал и, ни слова не говоря, зашагал в сторону лестницы.

Перед тем как свернуть за угол, он краем глаза заметил потянувшуюся за трубкой телефона администраторшу.

Дима сновал по кухне и пытался приготовить перекусон из скудного набора продуктов, найденных в крохотном холодильнике и в шкафах. До того как он сюда заселился, запасы съестного во флигельке не обновляли, поэтому на серьезный обед рассчитывать не приходилось. Ну и ладно. Есть ему не хотелось — просто требовалось чем-то занять руки.

Отец Николай уже ушел, но его слова по-прежнему продолжали звучать в ушах подростка. Перед беседой с монахом все казалось просто и правильно: есть маги, чародеи, обладающие странными и манящими силами, и есть церковь, косная и фанатичная, не позволяющая людям… Чего не позволяющая? Теперь ответ казался не совсем однозначным. Священник не слишком распространялся о том, какие именно дела творят не чувствующие за собой пригляда волшебники, но немногое проскакивавшее в его речи заставляло задуматься. Две стороны древнего противостояния уже не выглядели так однозначно, да и дханны потеряли романтический ореол мудрых оболганных существ. Правда, знакомство с Шуриком не позволяло упомянутому ореолу обрести достаточную ширину, но тем не менее.