Толстый демон

— Думаю, тебе показалось, — со скепсисом заметила женщина. — Следы ведь все-таки остались, правильно? И регенерация у всех людей разная, иногда царапины зарастают очень быстро.

— Да нет же, нет!

— Слово-то какое нерусское — экстрасенс.

Шурик уныло вспоминал, как вчера и позавчера вкалывал в лаборатории, изготавливая датчики. Двое суток на них угрохал. Только-только решил слегка передохнуть, в соответствии с рекомендациями врачей сменить область деятельности, как прибегает дочка его принятой и сообщает, что видела того самого типа, которого он ищет. То есть собирается искать.

Нет, «следилки» в любом случае стоило по городу развесить, но… Эту на скорую руку сбацанную халтуру придется переделывать.

— А как тогда его звать? — задумалась девочка. — Маг? Волшебник?

— Никак. Может, тебе и впрямь показалось, — тяжко вздохнул толстяк. — Проверить надо. Я давно хотел на вашу школу посмотреть, заодно и на парня полюбуюсь…

Насчет человеческой системы образования Шурик испытывал чувства неоднозначные, хотя превалировал скепсис. Смущала концепция совместного обучения несколькими наставниками сразу двух, а то и трех десятков учеников. Логически он понимал, что представители короткоживущей, часто плодящейся и с трудом добывающей необходимые для жизни ресурсы расы не могут тратить драгоценное время на обучение собственных отпрысков — и себя любимых — всей совокупности начальных знаний. Поэтому идея создать учебные заведения и собрать в них специально подготовленных людей, чьей задачей станет обучение детенышей нужной базе, в том числе поведению в обществе, казалась достаточно разумной. Но вот исполнение…

Пословица «У семи нянек дитя без глазу» очень хорошо описывает школьную жизнь. Человеческие детеныши фактически предоставлены самим себе, никто за ними не следит. Учителя — а талант педагога столь же редок, как и любой другой, — озабочены своими собственными проблемами и часто относятся к работе формально, ограничиваясь ведением уроков и выставлением оценок. Система образования стандартизована и не учитывает индивидуальных особенностей ученика. Кроме того, жизненный опыт таких «наставников» подчас откровенно недостаточен.

Короче говоря, Ассомбаэль не испытывал желания посещать человеческие школы — рассказов хватило. Он был принципиальным сторонником индивидуального воспитания. Его самого с детства учили всякому, многому и полезному, даже тогда, когда убедились в неспособности использовать дар. Отец, во всяком случае, до самого совершеннолетия подсовывал древние хроники… Хотя и не скрывал разочарования сыном.

— Стало быть, это она и есть? — глубокомысленно заметил Шурик, слегка дернув подбородком в сторону двухэтажного белого здания.

— Ага, — подтвердила Наташка. Она встала на цыпочки, взглядом выискивая назначенную на роль экстрасенса жертву, за что тут же удостоилась замечания:

— Не верти головой — отвалится. Пошли по этажам побродим. Хочу на классы ваши посмотреть.

Колоритная парочка привлекала внимание, даром что к сопровождавшему Наташку телохранителю в школе успели привыкнуть. Но слишком уж необычно они выглядели рядом: низенькая, хрупкая зеленоволосая девочка в школьной форме и мрачный, насупленный, почти круглый толстяк в линялом спортивном костюме. Плохое настроение Шурика объяснялось ранней побудкой и многочисленными шепотками за спиной. Кому приятно, когда в тебя пальцем тыкают?

— Здесь у нас класс химии, — давала необходимые пояснения Наташа. — Только нам ее еще не преподают.

Дханн открыл было рот, чтобы предложить помощь в овладении простейшими реакциями, но вспомнил Аллины когти и быстренько захлопнул его обратно. Все та же жуткая картина заставила молча пройти мимо кабинетов физики и биологии, но возле кабинета литературы поневоле пришлось задержаться — из плавно распахнувшейся двери величаво, словно выплывающий из бухты линкор «Ямато», появилась учительница.

Школьники считали Людмилу Ивановну в целом теткой неплохой, хотя и с закидонами. Примерно того же мнения придерживалось руководство. Специалистом она была хорошим, дети ее слушались, репутация безупречная — чего еще требовать от преподавателя? А разные странности… Ну нравится учительнице русской словесности упражняться со штангой и гирями — так и пусть себе упражняется. Существуют хобби значительно менее приятные для общества или его конкретных представителей. Тем более что страстишке своей Людмила Ивановна отдавалась в свободное от основной работы время, успехов добилась немалых (являлась единственным в городке кандидатом в мастера спорта) и попутно вела кружок, отвлекая детишек от тлетворного влияния улицы.