Толстый против похитителя дракона

И наконец, в-третьих: что со всем этим делать? Надо бежать в милицию, а не в землянке отсиживаться как дураки. За скульптурами в любой момент могут приехать (странно, что не забрали до сих пор). К тому же Тонкий еще не понял роли в этом деле Ивана Савельича. То есть роль-то понятна: сидит себе, сторожит награбленное. Вопрос в том, знает ли он, что такое сторожит? И какие у него инструкции на случай, если какой-нибудь несовершеннолетний (не будем тыкать пальцем) нечаянно заметит скульптуры в землянке? Попросту: бандит он или легковерный лесник? Убьет, запрет где-нибудь на пару недель, или решит не связываться, или вообще ни о чем таком не подумает, потому как он – легковерный лесник, которого знакомые попросили постеречь барахлишко?

Вот что занимало Тонкого, пока он заваривал чай. Исподтишка он поглядывал на Ивана Савельича: тот сидел себе на лавке, угрюмый, спокойный, наблюдал за Сашкиными манипуляциями, собаке что-то нашептывал… Черт его знает, что у него на уме!

Серега за шторкой-то был, но самого интересного не видел, а теперь, глядя на Сашку, похоже, кое о чем догадался. Он прикрывал кружки блюдечками, чтобы чай как следует заварился, и старательно заглядывал Тонкому в глаза. Тонкий и рад был поделиться открытием, но при Иване Савельиче же не скажешь!

А вообще-то он тормоз. Тонкий в смысле. Сотни лет человечество пользовалось одним и тем же предлогом, чтобы покинуть помещение, порой даже вдвоем, а Серега первый догадался. Он что-то шепнул Савельичу, услышал в ответ:

– Известно где!

Впрыгнул в мокрые, наверное, валенки и вышел, сделав знак Тонкому. Сашка еще повозился с нехитрой сервировкой, затем с независимым видом подошел к печке, взял ботинки. Если Савельич бандит, то он уже обо всем догадался и сейчас что-нибудь предпримет. Савельич и предпринял:

– Валенки вон мои возьми. Чего тебе с мокрыми шнурками возиться!

Уф! Тонкий впрыгнул в валенки и поспешил на улицу. Серега с независимым видом прогуливался вдоль землянки, туда-сюда. Но, завидев Тонкого, аж подпрыгнул:

– Чего там, рассказывай? Трупы-скелеты-награбленное?

– Награбленное, – выдал Тонкий. – Точнее, наворованное. Знаешь, чем отличается грабеж от кражи?

– Не это важно сейчас! – Серега опять подпрыгнул. – В милицию звонить надо.

– И что мы им скажем? И кто нам поверит? – Тонкий – человек опытный, поэтому в самые ответственные моменты, когда надо действовать, начинает грузиться. – Не-ет, если звонить, то именно оперативникам, которые занимаются этим делом. А мы не знаем, кто это.

– И что? – не понял Серега. – Так и сидеть здесь? Или, может, дедушке твоему позвоним?

Тонкий выскочил без куртки и уже порядком успел продрогнуть. Чтобы согреться, он прыгал и думал о чае. Но Серегину мысль уловил и одобрил:

– Да! – Он выхватил мобильник. – Мы позвоним дедушке. Он, узнав, что внук в лесу заблудился, поднимет в гостинице такой хай! А там уже разберутся, кому звонить.

Сашка набрал номер, целую вечность на холоде ждал, пока дед возьмет трубку, а как дождался, так без подготовки и выдал:

– Мы с Серегой в ближайшем лесу, в землянке лесника. Экспонаты из музея тоже здесь. Я в тебя верю.

– Я тоже в себя верю, – жизнерадостно ответил дед. – Вы не замерзли там?

– Замерзли… – отстучал зубами Тонкий. – Беги к кому надо, устрой, чтобы нас отсюда забрали. Да, лесник тоже здесь.

– Ой! Как же так? – не понял дед. Похоже, его волновал тот же вопрос, что и Тонкого полчаса назад: бандит или не бандит? Убьет или не убьет?..

– Дед, а я мерзну. На улицу вышел, типа в туалет. Без куртки.

– Понял-понял, – заторопился дед. – А к кому бежать-то, Санек? К охране или, может, к Леночке?

– Только не к Леночке, – ответил Тонкий, потому что еще помнил про лифт, про ящик и про: «Я отчисляю тебя с форума». Ну ее пока, эту Леночку. И добавил для деда: – Пусть она лучше ничего не знает. Сумеешь?

– А как же! – ответил дед так беззаботно, что у Сашки появились самые худшие опасения: он все напутает! Сидеть им с Серегой в землянке до второго пришествия, железного дракона сторожить! Эх, была бы здесь тетя Муза…

А чего ей звонить-то, чего? Она пока из Москвы на своем «жигуле» дошкандыбает, да еще по лесу потом… Только зря человека нервировать.

Тонкий спешно затолкал трубку в карман, поглубже, чтобы Савельич ее не видел, пусть думает, что у Сашки мобилы и нету вовсе. И пошел в землянку. Серега убежал, еще когда Тонкий разговор начал, чтобы не навлекать ненужных подозрений. Во нервы у человека! Тонкий обязательно бы остался послушать!

Он вошел, нарочито бодро хлопнув дверью, чтобы Савельич ничего не заподозрил, сказал «Б-р-р» и для непонятливых пояснил:

– Холодно на улице.

Тонкий уселся за стол и с удовольствием отхлебнул горячего чая. Он старался делать самый беззаботный вид, а поджилки тряслись. У Сереги, кажется, тоже. Чтобы не слушать гнетущую тишину, приятель начал рассказывать анекдоты, один глупее другого. Тонкий смеялся, чтобы не портить игру, и Савельич, кажется, тоже смеялся, непонятно зачем.

А потом Савельич сказал: