Тольтекское искусство жизни и смерти: история одного открытия

Даже став уже молодым мужчиной, я и вообразить не мог, что такими словами, как «шаман» и «плут», когда-нибудь будут называть меня. Я мечтал о респектабельной жизни врача, вносящего посильный вклад во всеобщее здравоохранение. Невозможно было и помыслить, что сбудутся предсказания моей матери о моем предназначении, что я буду служить человечеству так, как это представляла себе она.

Как и все ее рассказы обо мне, история моего зачатия всегда излагалась мифологически. Так Сарита повествовала почти обо всем: о наших предках она говорила с таким же благоговением, как о святых и ангелах. Я никогда по-настоящему не верил ее рассказам обо мне в том виде, как она их излагала всем, но со временем понял, что для нее это была ее собственная история. Мое зачатие и рождение, мое погружение в видение мира и мое возвращение к ней, к древним верованиям и практикам – все это было про нее. И в чем-то очень важном она была права. Все это действительно было о ней. Ее рассказы были выражением веры – веры в себя. Видеть, как она проживает свою жизнь с такой верой, было для меня величайшим из всех уроков. Вера проявлялась в том, что она воздавала должное Богу Отцу и препоручала себя воле Пресвятой Девы Марии. Проявлялась она и в постоянных просьбах к святым помочь ее благому делу. Она проявлялась так, потому что ей необходимо было так проявиться, – но власть над людьми и событиями в ее видении ей давала вера в себя. Эта вера оживотворяла ее историю. Эта вера давала жизнь больным. И именно эта вера дала жизнь мне.

* * *

Сарита сразу узнала эту пару. Женщиной, содрогавшейся в любовном экстазе, была она сама – давно это было, еще до рождения Мигеля. Женщина была нага и полна страсти. Еще не старая Сарита оседлала бедра мужа и стонала от наслаждения. Тела обоих вспотели от любовной борьбы и блестели. Старая женщина смотрела на них, глаза ее наполнились слезами. Она беззвучно произнесла имя мужа и улыбнулась, погрузившись в прошлое.

– Хосе Луис, – проговорила она, на этот раз вслух. – Mi amor… Mi cari~no[15].

Рядом с кроватью, на границе тусклого света свечи, молча стояла таинственная Лала – почти так же она перед этим появилась у дерева. Некоторое время она бесстрастно наблюдала за парой. Ей и в самом деле малоинтересно было то, что происходило у нее перед глазами, и она заговорила со старухой, сидевшей в углу, голосом экскурсовода, показывающего публике в ботаническом саду образчики общеизвестных видов растительного мира.

– У нее неплохое тело для женщины, которой стукнуло пятьдесят, – без всякого выражения заметила она.

– Сорок два, – поправила ее Сарита. – Но посмотри на него! Я уж и забыла…

Она вздохнула и отвела взгляд от зрелища, смотреть на которое становилось неловко.

– Он был еще совсем ребенок, – сказала Лала.

– Ему было уже далеко за двадцать, – защищаясь, ответила Сарита.

– А когда ты вышла за него?

– Ну, тогда ему было уже далеко за десять. Очень даже далеко за десять.

– А ты-то была зрелой женщиной, матерью девятерых детей. Девятерых!

– Он так в меня влюбился…

– Он влюбился в свое представление о тебе – и мы обе это знаем. – Лала глядела Сарите в глаза, не обращая внимания на парочку в постели. – Попал под чары. Куда было бедному парню деваться!

– Представления – это все, – тихо и задумчиво произнесла Сарита.

– Я рада, что ты с этим согласна.

Полных губ Лалы коснулась вкрадчивая улыбка. Она начинает задавать тон этой экскурсии, начавшейся так внезапно и подозрительно. Лала не любила участвовать в таких предприятиях. Представшее ей примитивное зрелище липкого зарождения жизни отвратительно, но без него не попасть в сновидение, которым она должна будет однажды завладеть и потом управлять.

Вдруг юноша вскрикнул на пике наслаждения, и в то же время раздался один, потом другой вопль его жены, выгнувшей спину и выбросившей руки вверх, к потолку.

– Что с тобой? – закричал он. – Что я сделал?

– Свет! Ты видел свет? Он появился ниоткуда и вонзился мне в живот! Я вся от него горю!

Сара, которой когда-то была Сарита, опустила руки и крепко сжала мужа в объятиях.

– Mi amor, что страшного в свете? – прошептал он.

– Меня коснулся Бог. У нас будет ребенок.

Громко рассмеявшись, Хосе Луис подхватил жену под ягодицы и бросил обратно в постель.

– Чтоб узнать об этом, не нужно небесного света.

– Да, у нас будет еще один, он будет…

– Тринадцатым? – опередил ее он, посмеиваясь.

Они уже успели увеличить Сарин выводок на троих сыновей.

– Вот именно! Он будет тринадцатым. Не смейся, тут действует Божественная сила! Тринадцать! – важно повторила она. – Хватит смеяться!

Сарита слушала, как разговаривают муж и жена, как поскрипывает кровать, и вспоминала.

– Да, так началась жизнь Мигеля, – сказала она едва слышно. – Но сколько всего произошло до того.

– Мы здесь, чтобы увидеть события жизни твоего сына, а не женщины по имени Сара, – холодно ответила ее спутница, с безучастным лицом смотревшая на супружескую пару в постели.

– Нечего нам тут глазеть! – сердито сказала Сарита, поднимаясь к единственному крошечному окошку, впускавшему прохладный воздух.