Том 1 (1970-1975)

Без твёрдых цен стоимостные показатели нельзя использовать даже как плановые показатели затрат труда, поскольку с изменением цен одна и та же величина стоимостного показателя будет задавать различные величины затрат труда. В то же время при твёрдых ценах стоимостные показатели могут использоваться даже для планирования натурально–вещественной структуры производства и придавать дополнительную гибкость планированию. Появляются полунатуральные показатели, которые по форме являются стоимостными, но превращаются в натуральные простым делением на цену соответствующих продуктов. Кроме того, появляются такие стоимостные показатели (как, например, объём реализованной продукции определённого вида), которые в то же время являются средством агрегирования продуктов в группы по натурально–вещественному признаку, средством планового распределения всей массы общественного труда по укрупнённым группам конкретного труда.

Твёрдые цены — показатель того, что общество покончило со стихийным регулированием, что роль регулятора производства взяло на себя социалистическое государство.

К сожалению, некоторые экономисты выступают против теории и практики централизованного установления цен. Наиболее последовательным из них оказался Б. В. Ракитский. Он писал: «Отсутствие системы гибкого подвижного установления и изменения цен, в частности возможности их реакции на изменение конъюнктурных условий (в рамках хотя бы (!) плановой «вилки» изменения уровня цен), не позволяет создать систему стимулирования за умелое маневрирование и использование выгод конкретной хозяйственной ситуации… негибкое Ценообразование и фондирование пресекают развитие внутриотраслевой конкуренции, глушат создаваемые ею импульсы для развития технического прогресса»[270]. В своей борьбе за развитие конкуренции (ибо дело не в разновидности конкуренции, а в факте её существования или несуществования) Б. В. Ракитский видно сов, сём забыл о борьбе с идеями О. Шика, который утверждал, что в его схеме управления социалистическим хозяйством «применение системы рыночной конкуренции есть дело первоочерёдной важности»[271].

Подобное представление о роли конкуренции и методах регулирования цен заставляет ставить вопрос: не нанесёт ли вред реализация предложений Б. В. Ракитского системе управления народным хозяйством, тем более что он в своей модели за государством оставляет контроль лишь «над уровнем цен»[272]. Б. В. Ракитский предусмотрел этот вопрос и спешит успокоить читателя: «Цены, колеблющиеся в пределах лимитов на основе договорённости, никак не могут подорвать основы нашей социалистической плановой экономики, ибо они сами есть объект централизованного контроля. Даже если бы цены были вообще безлимитными (рассмотрим и такой крайний, но теоретически мыслимый (!) случай), то они и тогда не способны были бы вызвать хозяйственные диспропорции, ибо, как уже говорилось вначале, центр тяжести регулирования социалистического производства лежит не в обращении, а в области планирования»[273].

Автору должно быть хорошо известно марксистское положение о том, что нельзя метафизически разрывать централизованное планирование и ценообразование. Каждому ясно, что неизменные в течение планового периода цены делают стоимостные показатели планов одновременно и натуральными, и цифра в рублях в силу этого всегда выражает собой определённое количество продукции определённого вида. Запланированные натурально–вещественные пропорции при таких ценах выражаются какими–то определёнными стоимостными величинами. Но достаточно устранить стабильность цен, как это свойство потеряется, и если в какой–то момент запланированная в рублях сумма поставок представляет необходимое пропорциональное количество продуктов данного вида, то в следующий момент уже меньшее (с повышением цены) или большее (с понижением). C уничтожением твёрдых, централизованно устанавливаемых цен планирование производства, именно производства, становится невозможным, диспропорции неизбежными, и преимущества социализма теряются.

Превращение цены в один из инструментов планирования непосредственно общественного производства подтверждает, что коренное изменение характера производства не ведёт непременно к уничтожению всех тех форм хозяйствования, которые выработаны человечеством р условиях товарного производства. И это вполне объяснимо. Социализм есть продукт всего предшествующего развития человечества. Банки, например, уже в условиях капитализма из посредников в финансовых операциях выросли в органы общественного счетоводства. Социалистический переворот, требующий перенесения счетоводства на все общество, придания ему всеобъемлющего характера, уничтожил товарное содержание банковских операций, но не мог не сохранить и не развить банки как аппарат учёта и контроля за производством и распределением.