Том 1-2 Сага о Форсайтах. Книга 1

Старый Джолион никогда не принимал поспешных решений; по всей вероятности, он долго раздумывал бы о покупке дома в Робин-Хилле, если бы не понял по лицу Джун, что она не оставит его в покое.

На другой же день за завтраком Джун спросила, к какому часу велеть подавать карету.

— Карету? — сказал он невинным тоном. — Зачем? Я никуда не собираюсь.

Она ответила:

— Надо выехать пораньше, а то дядя Джемс уедет в Сити.

— Джемс? Зачем мне Джемс?

— А дом? — Джун сказала это таким тоном, что притворяться дальше уже не имело смысла.

— Я ещё ничего не решил, — ответил он.

— Надо решить. Надо решить, дедушка, подумай обо мне.

Старый Джолион проворчал:

— О тебе? Я всегда о тебе думаю, а вот ты никогда о себе не подумаешь, а надо бы подумать, чем все это кончится. Хорошо, вели подать к десяти.

В четверть одиннадцатого старый Джолион уже ставил свой зонтик в холле на Парк-Лейн — с пальто и цилиндром он решил не расставаться; сказав Уормсону, что ему нужно поговорить с хозяином, он прошёл в кабинет, не дожидаясь доклада, и сел там.

Джемс был в столовой и разговаривал с Сомсом, который зашёл на Парк-Лейн ещё до завтрака. Услышав, кто приехал, Джемс беспокойно пробормотал: «Интересно, что ему понадобилось?»

Затем он поднялся.

— Ты только не торопись, — сказал он Сомсу. — Прежде всего надо разузнать, где она, — я заеду к Стэйнеру; они молодцы; уж если Стэйнер не найдёт, то на других и надеяться нечего, — и вдруг, в порыве необъяснимой нежности, пробормотал себе под нос: — Бедняжка! Просто не знаю, о чём она думала! — и вышел, громко сморкаясь.

Старый Джолион не поднялся навстречу брату, а, протянув руку, обменялся с ним форсайтским рукопожатием.

Джемс тоже подсел к столу и подпёр голову ладонью.

— Как поживаешь? — сказал он. — Последнее время тебя совсем не видно.

Старый Джолион пропустил это замечание мимо ушей.

— Как Эмили? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Я заехал по делу Босини. Говорят, этот дом, который он выстроил, стал вам обузой?

— Первый раз слышу, — сказал Джемс. — Я знаю, что он проиграл дело и, наверное, разорится теперь.

Старый Джолион не преминул воспользоваться этим.

— Да, наверно, — согласился он, — но если Босини разорится, «собственнику», то есть Сомсу, это недёшево станет. Я думаю вот о чём: раз уж он не собирается жить там…

Поймав на себе удивлённым и подозрительный взгляд Джемса, он быстро заговорил дальше:

— Я ничего не желаю знать; вероятно, Ирэн отказалась туда ехать — меня это не касается. Я подыскиваю загородный дом где-нибудь поближе к Лондону, и если ваш подойдёт, что ж, может быть, я его и куплю за разумную цену.

Джемс слушал с чувством сомнения, недоверия и облегчения, к которым примешивался и страх — а не кроется ли тут чего-нибудь? — и остаток былой веры в порядочность и здравый смысл старшего брата. Волновала его и мысль о том, насколько старому Джолиону известны последние события и от кого он мог узнать о них. И в нём зашевелилась слабая надежда: если бы Джун порвала с Босини, Джолион вряд ли захотел бы помочь ему. Джемс не знал, что и подумать, но, не желая показывать своё замешательство, не желая выдавать себя, сказал:

— Говорят, ты изменил завещание в пользу сына?

Никто ему этого не говорил; Джемс просто сопоставил два факта: встречу со старым Джолионом в обществе сына и внучат и то, что завещание его уже не хранилось в конторе «Форсайт, Бастард и Форсайт». Выстрел попал в цель.

— Кто тебе сказал?

— Право, не помню, — ответил Джемс, — я всегда забываю фамилии, знаю только, что слышал от кого-то. Сомс истратил кучу денег на этот дом; вряд ли он захочет продавать его по дешёвке.

— Ну, — сказал старый Джолион, — если Сомс воображает, что я стану платить бешеные деньги, она сильно ошибается. Я не имею возможности так швыряться деньгами, как он. Пусть попробует продать с торгов, посмотрим, сколько ему дадут. Говорят, это такой дом, который не всякий купит.

Джемс, в глубине души разделявший это мнение, ответил:

— Да, это вилла. Сомс здесь; если хочешь, поговори с ним.

— Нет, — сказал старый Джолион, — это преждевременно; и вообще вряд ли у нас что-нибудь выйдет, судя по такому началу.

Джемс струхнул: когда речь шла о точных цифрах коммерческой сделки, он был уверен в себе, так как имел дело с фактами, а не с людьми; но предварительные переговоры, вроде тех, которые велись сейчас, нервировали его — он никогда не знал, где и как нужно остановиться.

— Я сам ничего не знаю, — сказал он. — Сомс мне никогда ничего не рассказывает; я думаю, он заинтересуется этим; весь вопрос в цене.

— Вот оно что?! — сказал старый Джолион. — Ну, мне одолжений не нужно!

И сердито надел цилиндр.

Дверь отворилась, появился Сомс.

— Там пришёл полисмен, — сказал он, криво улыбнувшись, — спрашивает дядю Джолиона.

Старый Джолион сурово посмотрел на него, а Джемс сказал:

— Полисмен? Ничего не понимаю. Впрочем, ты, верно, знаешь, — добавил он, подозрительно глядя на старого Джолиона. — Поговори с ним.