Том 1

– Может быть, но пока торопиться не надо. Будем соблюдать надлежащий порядок. Чарлзу Кенту еще не предъявлено обвинение в убийстве. Могут возникнуть обстоятельства, которые сделают ваше признание ненужным.

– Вы были очень добры ко мне, мсье Пуаро, – сказала мисс Рассел, поднимаясь. – Очень! Спасибо вам. Вы… вы мне верите, что Чарлз не причастен к убийству?

– Совершенно очевидно, что человек, говоривший с мистером Экройдом в половине десятого, не мог быть вашим сыном. Не теряйте мужества, мадемуазель. Все будет хорошо.

Мисс Рассел ушла. Мы остались с Пуаро вдвоем.

– Значит, так, – сказал я. – Каждый раз мы возвращаемся к Ральфу Пейтену. Как вы догадались, что Кент приходил к мисс Рассел? Заметили сходство?

– Я связал ее с этим неизвестным задолго до того, как увидел его, – как только мы нашли перо. Оно указывало на наркотики, и я вспомнил, что вы говорили мне о разговоре с мисс Рассел у вас в приемной. Затем я нашел статью о кокаине в газете за то же число. Все было ясно. Она получила в это утро известие от какого-то наркомана, прочла статью и пришла к вам, чтобы кое-что выяснить. Она заговорила о кокаине, потому что статья была об этом, но, когда вы проявили слишком живой интерес, быстро перевела разговор на детективные романы и таинственные яды. Я заподозрил существование брата или сына – словом, какого-то родственника. Но мне пора. Время перекусить.

– Останьтесь у нас, – предложил я.

– Не сегодня, – покачал головой Пуаро, и глаза его весело блеснули. – Мне бы не хотелось обрекать мадемуазель Каролину на вегетарианскую диету два дня подряд!

«Ничто не ускользает от Эркюля Пуаро», – подумал я.

Глава 21 Заметка в газете

Каролина, конечно, видела мисс Рассел у дверей приемной, и я подготовил длинное объяснение о больном колене экономки, но оказалось, что она не была расположена задавать вопросы, ибо считала, что ей известны истинные мотивы появления мисс Рассел, а мне – нет.

– Ей надо было самым бессовестным образом выведать у тебя все, что можно, Джеймс! – сказала Каролина. – И не прерывай меня, я верю, что ты этого не заметил, – мужчины так наивны! Ей известно, что ты пользуешься доверием мсье Пуаро, и она хочет разнюхать. Знаешь, что я думаю, Джеймс?

– Представления не имею. Ты додумываешься до самых невероятных вещей.

– Твой сарказм неуместен. Мисс Рассел знает о смерти мистера Экройда больше, чем ей угодно в этом признаться.

И Каролина с торжеством откинулась в кресле.

– Ты в самом деле так думаешь? – спросил я рассеянно.

– Как ты туп сегодня, Джеймс. Как неживой. Опять печень?

И наш разговор перешел на сугубо интимные темы.

Заметка Пуаро появилась в газетах на следующий день. Преследуемые ею цели мне не были известны, но Каролина была потрясена.

Она начала с того, что, жертвуя истиной, заявила, будто всегда это утверждала. Я поднял брови, но спорить не стал. Каролина все-таки ощутила, видимо, укол совести, так как добавила:

– Может, я и не называла Ливерпуля, но все же говорила, что Ральф постарается уехать в Америку. Как Криппен.

– Без особого успеха, – напомнил я.

– Бедный мальчик! Все-таки его поймали. Твой долг, Джеймс, позаботиться о том, чтобы Ральфа не повесили.

– Что, по-твоему, я могу сделать?

– Но ты же врач, правда? И Ральфа знаешь с детства. Душевное расстройство – вот на что надо опираться! Я читала, что в тюремной больнице им совсем неплохо. – Слова Каролины напомнили мне кое-что.

– Я не знал, что у Пуаро есть душевнобольной племянник, – сказал я вопросительным тоном.

– Не знал? Мне он все рассказал. Бедный мальчик! Семейное несчастье! До сих пор его не помещали в больницу, но дело заходит так далеко, что, вероятно, скоро придется это сделать.

– Полагаю, ты уже полностью осведомлена о всех семейных делах Пуаро! – воскликнул я, накалившись до предела.

– Да, конечно, – ответила Каролина с тихим самодовольством. – Для нормальных людей излить кому-нибудь душу – всегда большое облегчение.

– Когда это делается по внутреннему побуждению, но облегчить душу под немилосердным нажимом – дело другое.

Каролина только поглядела на меня с видом христианской мученицы на римской арене.

– Ты слишком замкнут, Джеймс, – сказала она. – Терпеть не можешь говорить о своих делах или делиться с кем-нибудь и думаешь, будто остальные люди похожи на тебя. Я вовсе ничего ни из кого не выжимаю. Вот, например, если мсье Пуаро зайдет сегодня, как он собирался, я ведь не спрошу его, кто приехал к нему на рассвете.

– Так рано? – спросил я.

– Очень рано. Еще до молочника. Я просто выглянула из окна – штора почему-то колыхалась. Это был мужчина. Приехал на автомобиле. Весь закутанный. Я не разглядела его лица. Но все равно я догадалась, кто это, и ты увидишь, что я не ошиблась.

– Так кто же?

Каролина понизила голос до таинственного шепота:

– Эксперт из Скотленд-Ярда!

– Что? – сказал я ошеломленно. – Помилосердствуй, Каролина!

– Вот увидишь, Джеймс, что я права. Эта Рассел в то утро не зря расспрашивала тебя о ядах. Роджер Экройд мог быть отравлен.

– Какой вздор! – Я расхохотался. – Ты не хуже меня знаешь, что он убит ударом кинжала в шею.