Том 1

В этот же день я смог еще раз убедиться в правильности тактики, которую избрал Пуаро. Он хорошо знал человеческую натуру: страх и сознание вины вырвали правду у миссис Экройд. Она не выдержала первая.

Когда я вернулся домой после обхода, Каролина сообщила мне, что к нам только что заходил Реймонд.

– Он хотел видеть меня? – спросил я, вешая пальто в прихожей.

Каролина маячила у меня за спиной.

– Нет, он искал мсье Пуаро. Он не застал его дома и подумал, что он у нас или ты знаешь, где он.

– Не имею ни малейшего представления.

– Я уговаривала его подождать, но он сказал, что снова заглянет к нему через полчаса, и ушел. Такая жалость! Мсье Пуаро пришел почти тут же.

– К нам?

– Нет, к себе.

– Откуда ты знаешь?

– Окно в кухне, – последовал лаконичный ответ.

Мне показалось, что мы исчерпали тему, но Каролина придерживалась другого мнения.

– Разве ты не пойдешь туда?

– Куда?

– К мсье Пуаро, разумеется.

– Моя дорогая Каролина, – сказал я, – зачем?

– Мистер Реймонд очень хотел его видеть. Ты можешь узнать, зачем он ему понадобился.

Я поднял брови.

– Любопытство не входит в число моих пороков, – заметил я холодно. – Я могу неплохо прожить и не пытаясь узнать, что делают или думают мои соседи.

– Вздор, Джеймс, – сказала моя сестра. – Тебе так же хочется узнать это, как и мне. Только ты не так честен, как я, тебе всегда необходимо притворяться.

– Ну, знаешь, Каролина! – сказал я и ушел к себе в приемную.

Десять минут спустя Каролина постучалась и вошла: она держала в руках какую-то банку.

– Не мог бы ты, Джеймс, – сказала она, – отнести эту баночку желе из мушмулы[36] мсье Пуаро? Я ему обещала. Такого он никогда не пробовал.

– А почему ты не пошлешь Энни? – спросил я холодно.

– Она мне нужна. – Каролина посмотрела на меня, я – на нее.

– Хорошо, – сказал я, вставая. – Но я просто оставлю эту дрянь у дверей, понятно?

Моя сестра удивленно подняла брови.

– Конечно, – сказала она. – А разве кто-нибудь просит тебя о чем-либо другом?

Победа осталась за Каролиной.

– Но если ты все же увидишь мсье Пуаро, – сказала она, когда я выходил, – может, заодно сообщишь ему о сапогах?

Это был очень меткий выстрел. Мне страшно хотелось разрешить загадку сапог. Когда старушка в бретонском чепце открыла мне дверь, я неожиданно для себя спросил, дома ли мсье Пуаро.

Пуаро с явным удовольствием поспешил мне навстречу.

– Садитесь, мой добрый друг, – сказал он. – Большое кресло? Может быть, вот это – маленькое! Не слишком ли жарко в комнате?

Жарко было невыносимо, но я воздержался от какого-либо замечания. Окна были закрыты, камин пылал.

– Англичане помешаны на свежем воздухе, – объявил Пуаро. – Свежий воздух неплох на улице, где ему и надлежит быть. Но зачем впускать его в дом? Впрочем, оставим эти пустяки. У вас что-то ко мне есть, да?

– Две вещи, – сказал я. – Во-первых – это от моей сестры. – Я передал ему баночку с желе.

– Как любезно со стороны мадемуазель Каролины! Она помнит свое обещание. А второе?

– Некоторые сведения. – И я рассказал ему о моем разговоре с миссис Экройд.

Он слушал с интересом, но без особого энтузиазма.

– Это расчищает путь, – сказал он, – и подтверждает показания экономки. Та, если вы помните, сказала, что крышка витрины была открыта, и, проходя мимо, она закрыла ее.

– А ее утверждение, что она пошла в гостиную, чтобы поглядеть, в порядке ли цветы?

– О, мы ведь к этому никогда серьезно не относились, мой друг. Это был явный предлог, придуманный второпях, чтобы объяснить ее присутствие там, хотя вряд ли бы оно удивило вас. Я считал возможным объяснить ее волнение тем, что она открывала витрину, но теперь придется искать ему другое объяснение.

– Да, – сказал я. – С кем она встречалась и почему?

– Вы полагаете, она выходила, чтобы встретиться с кем-нибудь?

– Да.

– Я тоже, – кивнул Пуаро задумчиво.

– Между прочим, – помолчав, сказал я, – моя сестра просила передать вам, что сапоги Ральфа Пейтена были черными, а не коричневыми.

Говоря это, я внимательно наблюдал за ним и заметил, как мне показалось, промелькнувшую в его глазах досаду. Но впечатление это было мимолетным.

– Она абсолютно уверена, что они не коричневые?

– Абсолютно.

– Так, – сказал Пуаро и вздохнул. – Очень жаль. – Он казался обескураженным, но ничего не объяснил и переменил тему разговора: – Эта экономка, мисс Рассел, она приходила к вам в пятницу утром. Не будет ли нескромностью спросить, о чем вы говорили, исключая, конечно, сугубо медицинские вопросы?

– Конечно, нет, – сказал я. – Когда профессиональная часть разговора была закончена, мы несколько минут потолковали о ядах, о том, насколько трудно или легко их обнаружить, и еще о наркомании и наркоманах.

– И конкретно о кокаине?

– Откуда вы знаете? – спросил я с некоторым удивлением.

Вместо ответа он достал из папки с газетами «Дейли бюджет» от пятницы 16 сентября и показал мне статью о тайной торговле кокаином. Это была очень мрачная статья, бьющая на эффект.

– Вот что заставило ее думать о кокаине, мой друг, – сказал он.