Том 1

– Есть у вас, Поленька, научное любопытство, есть. Почему же вы не смогли, так сказать, подмахнуть резюме? Буду короток. Истинная литература имеет отношение не к члену Николая Николаевича, а к его, надеюсь, просыпающемуся духу, хотя ваш подопытный – человек феноменально возбудимый. У него даже от двух слов «женский туалет» иногда эрекционирует, не то что от Мопассана. Так что, Поленька, работу вы до конца не довели, закономерности основной не выявили, но вы способны, у вас имеется импозантная исследовательская страстишка. В науке все средства хороши, кроме доносов. Сами-то литературой интересуетесь?

– Постольку-поскольку.

– Очень скверно. Повторяю: художественная словесность, она же литература, имеет отношение к человеческому духу, а не… сами знаете к чему. А ты, Коля, порадовал меня. Не так прост и низок человек, каким он кажется порою. И в вас, шалопае, есть искра Божья! Есть! – Тут он велел Поленьке удалиться и, главное, не подслушивать нас, и продолжал: – Надоела, небось, работенка?

– Да, – отвечаю, – завязывать пора. После «Дон-Кихота» очень уж трудновато стало дрочить, главное, страшновато. Чем я, думаю, тут занимаюсь, когда каждому порядочному индивиду надо продолжать сражение с ветряными мельницами?

– Понимаю тебя, Коля, понимаю. У меня пострашней на душе мука, чем твоя, хотя грех соизмерять наши с тобой муки. Ты вот просто дрочишь, пользуясь твоим выражением. А мы все чем, по-твоему, занимаемся?

– Суходрочкой, что ли? – говорю, не подумав даже как следует, а Академик Хреново до потолка чуть не подпрыгнул.

– Абсолютно точно! Вот именно – самой что ни на есть су-хо-дроч-кой! Вся советская, Коля, и мировая наука – сплошная суходрочка на девяносто процентов, правда, я немного преувеличиваю. А марксизм-ленинизм? Это же садо-мазо-онанизм. Твоя хоть не только безобидна, Коля, суходрочка, но и полезна никогда незалетавшим леди. Сравни с ней, сколько крови пролито марксизмом-ленинизмом в одной только его лаборатории – в России. Море! Да, море, ни капли никакого не имеющего отношения к плодоносной молофейке! Все вокруг – суходрочка! Партия дрочит, правительство онанирует и наоборот. Наука мастурбирует, всем кажется, что вот-вот заорет какой-нибудь искалеченный Кимза: «Внимание – оргазм!»… наконец-то, Господи, всеобщее настало облегчение, станция "Конечная" имени Светлого Будущего, наш паровоз дальше не пойдет, просьба освободить телячьи вагоны – пиздец коню, если вновь воспользоваться твоим экспрессивным выражением… Утопия, фантасмагория, дикий бред. Ты, Николай Николаевич, подрочил, побаловался, похалтурил, но слегка преобразился. Не погибла в тебе личность, как, собственно, не погиб Человек от суходрочки советской власти и ее, так сказать, сраной утопии. Придет, надеюсь, пора, когда Человек, если тебе верить – а я верю – завяжет таскать гречневую крупу в авоське, да и займется достойной жизнедеятельностью. Хватит, скажет, дрочить. Подрочили, ети их масть, понавыдумали фригидных национальных идей, идиотских утопий, садистических терроров, кровавых диктатур. Время за живое дело приниматься, а о многолетней суходрочке, даст Бог, потомки наши с улыбкой вскоре будут вспоминать. Ты чем хотел бы заняться, завязав, как потешно и тафтологично говоришь, с мастурбацией онанизма?

Веришь, кирюха, о себе я так тогда подумал: ну, на что ты, козел, способен после детдома, щипачества, отсидок, главное, продрочив и испытываясь столько лет в НИИ?.. подумал и вдруг вспомнил, что мой непонятно почему вставал, как штык, от старой потрепанной, книжонки «Как самому починить сапоги, штиблеты и ботинки?».

– Сапожником, говорю Академику, пойду работать, так как люблю и уважаю простое это дело. Думаю, что закончу ветеринарный, буду лечить бездомных псов, для начала мы с Владой Юрьевной уже купили спаниеля – Яшкина. Это его имя, заодно и фамилия. С матом тоже завязываю. Охуенно остоебенило, правда, с этой проблемой завязывать надо постепенно и не окончательно

– Умница! Умница! У нас и сапожники-то все перевелись! Страна не умеет набойку набить по-человечески. Задрочились за все эти годы свершений и побед, вслед за тобой повторяю, ети их масть. Охуенно остоебенило. Попробую не забыть и это твое мудрейшее выражение. Канай, милый Коля, сапожничай – благословляю.

– А как же вы тут без меня?

– Управимся. Пусть дрочит молодежь – ее не задушишь, не убьешь, а на их стипендии де-факто не проживешь. Науку не делают в белых перчатках. В свое время, ради гонимой молекулярной генетики, увы, пришлось дрочить и мне, хотя я любил, как ты, красавицу жену, а в детстве, вроде тебя, никогда не онанировал. А чего я, Коля, если спросят на Страшном Суде, добился? Стала мне понятней тайна жизни? Нет, не стала. Он зе контрари, как говорил Черчилль, то есть напротив, и вот что, друг мой, скажу я тебе по секрету…