Том 1

Вскоре была найдена идея пьесы. Драматург рассказывал: «Когда подготовительная работа была проделана, я постарался представить себе, как в художественных образах воплотить основную идею пьесы — союз рабочих и крестьян. После долгих раздумий родился образ Ивана Шадрина». Это был первый шаг драматурга на пути к созданию пьесы «Человек с ружьем».

Н. Погодин, как правило, никогда не писал по заданной схеме. Он говорил: «Я не имею холодных схем, математически расставленных, и не люблю этим заниматься». В своем творчестве он почти всегда шел от идеи к образу, от образа к действию и от действия к сюжету.

Так, из идеи пьесы — «союз рабочих и крестьян» у него первоначально возник образ крестьянина Ивана Шадрина. Этот образ в погодинской драматургии не нов. Его предшественником (прототипом) был Ермолай Лаптев из «Темпа». Рассказывая о преемственности образов в своей драматургии, сам Н. Погодин подчеркивал, что Ермолай Лаптев из «Темпа» «через 8 лет… станет Шадриным».

В своей работе драматург всегда исходил из существа найденного образа, перевоплощался в него и жил его жизнью. Потому-то он и мог с полным основанием позже сказать: «Шадрина я, что называется, носил в груди моей. Могу его представить в любой ситуации. Он для меня неисчерпаем, как неисчерпаема жизнь».

По своему замыслу другого героя произведения, рабочего-большевика Чибисова, драматург должен был столкнуть в революционном Питере с крестьянином-солдатом Шадриным и показать, как крепнет союз этих двух людей, основанный на общности классовых интересов.

Рабочий Чибисов на практике преподает крестьянину Шадрину ленинскую революционную тактику и приводит его в штаб революции — Смольный, где декрет о земле окончательно роднит Шадрина с Советской властью.

Таков был первоначальный план пьесы, а позднее сценария «Ноябрь».

Но в ходе работы, читая все написанное об Октябрьской революции, драматург все глубже проникался духом Октября и ему все ближе становился живой Ленин. Он увидел, что каждое качественное изменение в революции и в революционном народе несло в себе ленинские идеи, и его неудержимо потянуло написать о В. И. Ленине. Для этого Н. Погодин начинает читать всю литературу, посвященную вождю, и самое главное — штудировать сочинения В. И. Ленина. Тома Ленина, стоящие на стеллажах в кабинете писателя, стали «топорщиться» бахромой обильно исписанных рукой Погодина бумажных закладок.

Позже, на примере пьесы «Человек с ружьем», драматург рассказывал, как у него возникла поэтическая идея произведения: «Я не был в Смольном. Не встречался с Лениным. Так что же все-таки сделало мое произведение живым? А живым оно стало потому, что меня поразила одна ленинская фраза. На III Всероссийском съезде Советов он привел разговор, услышанный им в вагоне Финляндской железной дороги. Старушка сказала: «Теперь не надо бояться человека с ружьем».

В этой фразе Ленин гениально предвидел будущие новые взаимоотношения в обществе. Так появилась поэтическая идея «Человека с ружьем», от которой засветилась вся пьеса. Вот почему драматург с полным основанием мог сказать: «Подлинную идейность художественному произведению сообщает именно поэтическая идея — всегда высокая, очень трепетная, глубоко личная и поэтому громадная».

По трудам вождя Погодин освоил ленинскую лексику, в сочинениях самого В. И. Ленина нашел «сценическое зерно образа» великого человека, которое, в свою очередь, дало ему возможность постигнуть его «драматический дух».

Одной из основных книг в работе над пьесой для Погодина была книга Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир», одобренная В. И. Лениным и Н. К. Крупской. Джон Рид своей книгой дал драматургу понимание движущих сил Октября, а в революционном накале Смольного, который «гудел, как перегруженная током динамомашина», показал ему единство народа и вождя.

В поэме В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» Н. Погодина поразили те строки, где поэт столкнул в разговоре один на один представителя народа и народного вождя.

Драматург берет для пьесы аналогичную ситуацию: скромно появившийся, неузнанный Ленин беседует с солдатом в Смольном. Только вместо абстрактного, безымянного солдата, выведенного в поэме В. Маяковского, Н. Погодин дает в собеседники Ильичу конкретного солдата-крестьянина Ивана Шадрина, персонаж, наделенный типической биографией.

Драматург много думал — как бы повел себя Шадрин, если бы встретился с Лениным. «В результате мучительных поисков, — рассказывал он, — я вдруг отчетливо увидел такую сцену. Из дальних дверей появляется Ленин, и родилась первая фраза: «Уважаемый, где бы тут чайку мне?»

И Ленин отвечает: «Соскучились по чаю… а?»

Эта первая ленинская реплика своей демократической тональностью явилась тем камертоном, который определил звучание всей пьесы, всей трилогии.

Такой поворот темы не был у драматурга преднамеренным, это явилось драматургическим открытием, ибо теперь Шадрин «выпрямляется» не только под влиянием ленинских идей, но и под непосредственным воздействием самого Ленина.