Том 1

Вспоминается детство
И мать моя, жница,
Пятистенной избы
Вековой полумрак,
А в переднем углу
Вся в иконах божница,
На которой я прятал
Свой медный пятак.

У меня был расчет,
Да к тому же и тонкий,
Что не каждый решится
К богам на визит.
Ну, а ежели что,
Любопытной сестренке
Николай Чудотворец
Перстом погрозит.

Ото сна и ко сну
Перед Девой Пречистой
Бестолково взлетала
Моя пятерня.
А уж старшие были
Давно коммунисты,
Между ними и мамой
Шел спор за меня.

Я душою —
То к ним,
То к обиженной маме,
А у мамы дела
Да привычка страдать.
И однажды в грозу
Перед всеми громами,
Есть ли бог или нет,
Я решил испытать.

Помню,
Воздух от молний
Взрывался, как порох,
Наплывала тяжелая,
Душная гарь.
Я решил.
Я взбежал на Астахов пригорок.
Я, бледнея, сказал:
— Если есть ты — ударь!

И ударило.
Молния трижды сверкала.
Трижды неба разлом
Надо мною зиял.
Трижды детское сердце мое
Замирало.
А потом — ничего,
Отошло.
Устоял.
Был тот день для меня
Днем второго рожденья,
Днем начала открытий,
Исканий моих.
Если я убежден,
Нерушимы мои убежденья,
Потому что
Я жизнь свою ставил за них.

ДРЕВО ЖИЗНИ

Сосна тянулась вверх.
У ней
С годами крепли ствол и ветви,
И протекало меж ветвей
Неторопливое столетье.

Потом начался век второй,
И поднялась она высоко,
Под грубою ее корой
Прошли и загустели соки.

По жильному прошли стволу,
Чтобы в надрезах заструиться
Живой смолой,
И ту смолу
Назвали старики живицей.

Божественная кровь сосны,
Добытая в древесной ранке,
В дни самых страшных дней войны
Сжигала вражеские танки.

А у нее медовый вид,
На ней и звезд и солнца трепет,
Приложишь к ране — заживит,
Приправишь краску — краски скрепит.

А сердце? Вечно ли оно?
Но капля сдобренной живицы,
Как многолетнее вино,
Заставит сердце чаще биться.

"Не знаю, как вы…"