Том 1

Таким образом, эти якобы «социал-демократы» доказывали, что русский рабочий все свои силы и энергию должен пожертвовать лишь экономической борьбе и не должен следовать за различными "широкими идеалами". Практически их действия выражались в том, что они считали своим долгом лишь местную работу в том или другом городе. Для них никакого интереса не представляла организация социал-демократической рабочей партии России, наоборот, организация партии являлась для них смешной и забавной игрой, мешающей исполнению их прямого «долга» — экономической борьбе. Стачка и еще раз стачка и сбор копеек для боевых касс — вот альфа и омега их работы.

Вы, несомненно, подумаете, что раз они так сузили свои задачи, раз они отказались от социал-демократизма, эти обожатели стихийного «движения» сделают многое, по крайней мере для этого движения. Но и тут мы обмануты. В этом нас убеждает история петербургского движения. Его блестящее развитие и смелое продвижение на первых порах, в 1895–1897 годах, впоследствии сменилось блужданием вслепую, и, наконец, движение остановилось на одной точке. Это не удивительно: все усилия «экономистов» создать прочную организацию для экономической борьбы неизменно наталкивались на крепкую стену власти и всегда разбивались о нее. Ужасные полицейские условия уничтожали всякую возможность каких бы то ни было экономических организаций. И стачки не приносили пользы, так как из 100 стачек 99 душились в полицейских тисках, рабочих беспощадно выбрасывали из Петербурга и их революционную энергию безжалостно высасывали тюремные стены и сибирские морозы. Мы глубоко убеждены, что в этой задержке (конечно, сравнительной) движения виноваты не только внешние, полицейские условия; тут не меньше повинна задержка в развитии самих идей, классового сознания, и отсюда — падение революционной энергии рабочих.

Ввиду того, что наряду с развитием движения рабочие не могли широко понять высокие цели и содержание борьбы, так как знамя, под которым приходилось бороться русскому рабочему, оставалось старым, выцветшим тряпьем со своим копеечным девизом экономической борьбы, — рабочие должны были внести в эту борьбу меньше энергии, меньше увлечения, меньше революционных стремлений, ибо великая энергия рождается лишь для великой цели.

Но опасность, грозящая вследствие этого движению, была бы большей, если бы условия нашей жизни с каждым днем все более настойчиво не толкали русских рабочих к прямой политической борьбе. Даже простая, небольшая стачка в упор ставила перед рабочими вопрос о нашем политическом бесправии, сталкивала их с властью и вооруженной силой и явно доказывала недостаточность исключительно экономической борьбы. Поэтому вопреки желанию этих самых «социал-демократов» борьба с каждым днем все более и более принимала явно политический характер. Каждая попытка пробудившихся рабочих открыто выразить свое недовольство существующим экономическим и политическим положением, под гнетом которого стонет сегодня русский рабочий, каждая попытка освободиться от гнета толкала рабочих к такого рода манифестациям, где оттенок экономической борьбы все более и более стушевывался. Первомайские праздники в России пробили путь к политической борьбе и политическим демонстрациям. И русский рабочий к единственному старому средству своей борьбы — к стачке прибавил новое могучее средство — политическую демонстрацию, впервые испробованную во время грандиозной харьковской маевки в 1900 году.

Таким образом, российское рабочее движение благодаря своему внутреннему развитию от пропаганды в кружках и экономической борьбы посредством стачек переходило на путь политической борьбы и агитации.

Этот переход заметно ускорился, когда рабочий класс увидел на арене борьбы элементы других общественных классов России, идущих с твердым решением — завоевать политическую свободу.

II