Том 1

— Праздником будто и не пахнет, — ответила Нюшка, поднимаясь со скамейки и стараясь рассмотреть, что происходит за столом.

И она подумала, что это, пожалуй, совсем неплохо, что колхозники заявились на собрание. Давно бы им пора поговорить начистоту с руководителями МТС. И тут же Нюше вспомнился Степа. Будь он в деревне, он тоже пришел бы сюда и первым полез бы в схватку.

— Дозвольте еще словцо молвить, — обратился к Репинскому дед Анисим. — Пользуясь, так сказать, случаем...

— Нет уж, извините, не позволю, — поднимаясь из-за стола, раздраженно заговорил Репинский. — Кто вам дал право вмешиваться в мои приказы? И кто вас, собственно, приглашал сюда? Здесь собрание механизаторов, обсуждаем свои внутренние дела... И присутствие посторонних здесь совсем необязательно...

— Не такие уж мы посторонние, — заметил Анисим. — Тракторы нашу землю обрабатывают... колхозную.

— Еще раз прошу, товарищ Безуглов... Не мешайте собранию. — Репинский нетерпеливо постучал карандашом по графину и кивнул Лощилину: — Продолжайте, Николай Сергеевич!

Механик откашлялся и огласил еще несколько имен трактористов, которым присваивалось звание ударника и присуждалась премия.

Пятой по счету была названа Нюша Ветлугина. В приказе говорилось, что эта первая девушка-трактористка показала за сезон отменную дисциплинированность, завидную любовь к машине и перегнала по выработке многих парней.

— Нюшка! Тебя зачитали! — вскрикнула Таня.

В первый миг Нюше показалось, что Лощилин оговорился или придумал какую-то озорную шутку.

Но механик с серьезным видом достал из фанерного ящика легкие, открытые, цвета перезревшего огурца туфли-лодочки на высоком каблуке, поставил их на краешек стола, а рядом с ними бережно положил красную книжечку:

— Прошу, товарищ Ветлугина!

В ту же минуту тесное помещение конторы наполнилось такими частыми и громкими рукоплесканиями, что створки рам, казалось, вот-вот распахнутся.

Парни из других бригад, до этого плохо знавшие Ветлугину в лицо, сейчас, поднимаясь с мест, рассматривали ее с неприкрытым любопытством и обменивались замечаниями:

— Вот она какая!

— Наперсток!

— И кто ей только трактор заводит?

— Да иди ты, иди! — шепнула Зойка и пребольно ущипнула подругу за руку. — Получай свои черевички.

Подталкиваемая девчатами, Нюша подошла к столу. Как в тумане, она пожала протянутые ей руки Лощилина, потом Репинского и покосилась на край стола.

— Бери, не задерживай, — поторопил механик. — Твоя премия... законная, трудовая.

— А ты примерь! — крикнула Зойка, когда подруга осторожно взяла туфли. — Может, еще номер не подойдет!

Нюшка невольно улыбнулась и зачем-то протерла туфли рукавом кофты — что ни говори, а премия завидная. О таких туфлях она и мечтать не смела.

Но тут Нюша встретила взгляд матери. Аграфена смотрела на нее с грустью и с сожалением и слегка покачивала головой. Позади нее стоял дед Анисим и, отвернувшись, жадно курил толстую цигарку.

— Покрасуйся, дочка... топни ножкой, — негромко сказала Аграфена. — Себе на утешение и начальству на радость!

Нюша вспыхнула и опустила голову.

Репинский вновь постучал карандашом по графину и бросил на Аграфену недовольный взгляд. Потом обратился к Нюше:

— О планах на дальнейшее говорить будешь?

— Скажу, — помедлив, ответила девушка, с трудом поднимая голову. — Я про этот год лучше скажу... И про нашу бригаду. Не знаю, как другие, а мы еще плохо работали... Совсем плохо! Правильно дедушка Анисим говорит — пенки с земли снимали... И никакие мы не ударники! И не за что нам отрезы да туфли вручать. Не заслужили пока. Подождем еще годок, совести наберемся... Вот и все... — Вздохнув, Нюша поставила на край стола туфли, положила рядом красную книжечку и вернулась на свое место, к девчатам.

Механизаторы зашумели, а из угла кто-то выкрикнул: «Вот так птичка-невеличка! Дает обороты!» — и нельзя было понять, то ли это было сказано в похвалу, то ли в осуждение.

Репинского бросило в пот. Он уже хотел как следует отчитать Ветлугину, но потом благоразумно решил превратить все в шутку.

— Моя вина, товарищи, каюсь! — благодушно заговорил Репинский. — Принял в механизаторы первую дивчину, а у нее, как у деточки в детском саду, капризов полно — того не хочу, этого не желаю. Послушай, Ветлугина, — обратился он к Нюше, — а если бы я тебе в приказе выговор объявил? Так ты тоже не согласилась бы?

— Смотря за что выговор! — буркнула Нюша.

— Видали? — обрадованно подхватил Репинский. — Послушать ее, так в эмтээс никакого руководства не надо. Мол, каждый тракторист сам себе директор. Сам пашет, сам учитывает, сам себя поощряет и наказывает. Ну нет, такого еще на свете не бывало. И я не затем сюда прислан, чтобы потакать всяким капризам...

— Как же все-таки с премией-то быть? — спросил Лощилин.

— Я своего приказа не отменяю! — заявил Репинский. — А туфли пока уберите в шкаф. Премия, так сказать, до востребования. Одумается дивчина — заберет.

Неожиданно попросил слова бригадир торбеевской тракторной бригады Василий Кочетков и, не дожидаясь разрешения, поднялся из-за стола.