Том 1

— Затюкали вы ее, запугали, вот она и дрожит, — вырвалось у Степы. — Кто она вам? В батрачки, что ли, нанялась? И не имеете права в школу не пускать!

— Вот ты как заговорил! — поднялся с лавки Илья Ефимович. — Дядя кровь из вас сосет, жилы тянет... Нечего сказать, получил благодарность за хлеб-соль да ласку!

— Не надо, Степа... — умоляюще шепнула Таня.

Илья Ефимович возбужденно заходил по избе, отшвырнул сунувшегося под ноги ленивого кота и чуть не опрокинул с лавки ведро с водой. Потом распахнул дверь в сени и столкнулся с Матвеем Петровичем.

— А я к вам, Илья Ефимович, — здороваясь, заговорил учитель.

Дядя не очень охотно вернулся обратно к столу.

— Присаживайтесь. С приездом вас...

Обменявшись еще несколькими незначительными фразами с Ковшовым, учитель объяснил, что пришел поговорить по поводу Тани.

— Был уж разговор об этом в нашей семье, — сдержанно ответил Илья Ефимович. — Ну что ж... пусть учится, не препятствуем. Уже и заявление написано... Татьяна, передай-ка его Матвею Петровичу.

Недоумевая, девочка достала из кармана сложенное вчетверо заявление и протянула учителю.

Матвей Петрович прочитал, исправил две ошибки и вернул заявление Тане обратно.

— Очень хорошо, — сказал он. — Перепиши заново, без ошибок, и завтра отнеси в школу.

— Она принесет, — подтвердил Илья Ефимович, провожая учителя за дверь. — Раз способности есть, мы девчонке дорогу к школе застить не будем. Пусть учится...

Степа с удивлением смотрел в широкую дядину спину.

На другой день Таня и Нюшка понесли в школу свои заявления. Степа вызвался было пойти с ними вместе — ему все казалось, что девочки передумают или не сумеют как надо поговорить с директором. Но Нюшка сказала, что они не маленькие и все сделают в лучшем виде.

Из школы девчонки вернулись довольно быстро. Вид у них был подавленный.

Оказалось, что директор школы без особых расспросов зачислил девочек в шестой класс, но в стипендии Нюшке Ветлугиной отказал.

— Вот и походила в школу! — усмехнулась Нюшка. — Куда уж нам, босоногим...

— Погоди, погоди! — опешил Степа. — А справку из сельсовета ты захватила, что мать у тебя беднячка, вдова многодетная?

— Да директор и так знает, какие у нас достатки. Степа принялся уверять, что, наверное, они не сумели как следует поговорить с Савиным.

— А сам как поговорил? — напомнила Нюшка. — Тоже без стипендии остался.

— Мое дело десятое. Я все же у дяди живу, — буркнул Степа. — Да ты стой, не уходи... Давай подумаем...

— А чего думать? Что мы сделаем? — сердито фыркнула Нюшка. — Может, Филечка от стипендии откажется в мою пользу? Разевай рот шире валенка! Ладно! Я свое отучилась. Завтра лен пойду теребить.

И, с деланной беззаботностью тряхнув волосами, она направилась к дому.

Степа растерянно посмотрел ей вслед.

— А знаешь что? — вздохнув, сказала молчавшая до сих пор Таня. — Я тоже без Нюшки в школу не пойду. Вместе ведь собирались...

— Еще чего! — рассердился Степа. — Только посмей...

Он с маху ударил палкой по репейнику и сбил его колючую шапку. Вот ведь как все нехорошо получилось! Раздразнил Нюшку ученьем, заставил ее написать заявление, и вдруг такой поворот! Как он теперь будет смотреть Нюшке в глаза?

— Таня, — обратился Степа к сестре, — а где Нюшка лен теребит?

— Да у нас, вместе с матерью. Ворон их каждый год нанимает. А что тебе?

— Да так, — неопределенно ответил Степа.

В сумерки Степа зашел к Рукавишниковым и рассказал Матвею Петровичу про Нюшку.

— Знаю, Степа, знаю... — задумчиво ответил учитель и, в свою очередь, сообщил, что из десяти ребят, которые пожелали вернуться в школу, кроме Нюры Ветлугиной, остро нуждаются еще трое. Но стипендий действительно больше нет.

Матвей Петрович умолчал только об одном. Вчера он заходил к директору школы и вел с ним разговор о том, как быть с новыми учениками, особенно с детьми бедняков.

Савин только пожимал плечами — что он может поделать? Все стипендии давно распределены, а новых ждать не приходится. Он уже писал насчет увеличения стипендий в район, но оттуда ответили категорическим отказом.

— А все же нельзя лишать материальной помощи детей бедноты, — заметил Матвей Петрович. — Получается, что мы закрываем перед ними двери школы. Возвращайтесь, мол, ребята, обратно в батраки, в пастухи, в няньки, ученье не для вас.

— Понимаю, Матвей Петрович, все понимаю, — сокрушенно качал головой директор. — Положение очень печальное, но мы не в силах что-либо изменить...

Матвей Петрович, стоя спиной к окну, искоса наблюдал за директором. Что он за человек? В районе о Савине отзывались как об опытном педагоге и умелом администраторе, в деревне его считали строгим и взыскательным учителем, который умеет навести в школе порядок и прибрать ребятишек к рукам. Но жил он замкнуто, ни с кем из крестьян особенно не сходился, проводил все дни в школе или у себя дома.

— А мне кажется, что изменить кое-что можно, — осторожно заговорил Матвей Петрович. — Вот хотя бы для начала проверить списки распределения стипендий.

— Что вы, собственно, имеете в виду? — переспросил Савин.