Том 1

Хорошо, ответит товарищ, предположим, раздел земель является революционным. Ясно, что мы постараемся поддержать это революционное движение, но это вовсе не значит, что требования этого движения мы должны внести в свою программу, — таким требованиям совсем не место в программе и т. д. Очевидно, автор смешивает программу-минимум и программу- максимум. Он знает, что в социалистической программе (т. е. в программе-максимум) должны быть только пролетарские требования, но он забывает, что демократическая программа (т. е. программа-минимум), а тем более аграрная программа, не является социалистической, и потому, следовательно, в ней безусловно будут буржуазно-демократические требования, которые мы поддерживаем, Политическая свобода — буржуазное требование, но, несмотря на это, она занимает в нашей программе-минимум почетное место. Да зачем нам ходить далеко, посмотрите второй пункт аграрной программы и прочтите: партия требует "…отмены всех законов, стесняющих крестьянина в распоряжении его землей", — прочтите все это и отвечайте: что в этом пункте социалистического? Ничего, скажете вы, так как этот пункт требует свободы буржуазной собственности, а не ее уничтожения. Несмотря на это, пункт этот все-таки в нашей программе-минимум имеется. Так в чем же дело? Только в том, что программам максимум и программа-минимум — два различных понятия, которые не следует смешивать. Правда, анархисты останутся этим недовольны, но что поделаешь, ведь мы не анархисты.

Что касается стремления крестьян к разделу земель, то мы уже сказали, что его значение измеряется тенденцией экономического развития, и так как стремление крестьян "прямо вытекает" из этой тенденции, то наша партия должна поддерживать его, а не противодействовать ему.

Газета "Элва" ("Молния") № 14.

29 марта 1906 г.

подпись: И. Бесошвили

Перевод с грузинского

КАК ПОНИМАЕТ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС?

I

Все изменяется… Изменяется общественная жизнь и вместе с нею изменяется и "национальный вопрос". В разные времена различные классы выступают на арену борьбы, — и каждый класс по-своему понимает "национальный вопрос". Следовательно, "национальный вопрос" в разные времена служит различным интересам, принимает различные оттенки в зависимости от того, какой класс и когда выдвигает его.

Существовал, например, у нас так называемый дворянский "национальный вопрос", когда — после "присоединения Грузии к России" — грузинское дворянство почувствовало, как невыгодно было для него потерять старые привилегии и могущество, которые оно имело при грузинских царях, и, считая "простое подданство" умалением своего достоинства, пожелало "освобождения Грузии", Этим оно хотело поставить во главе "Грузии" грузинских царей и дворянство и передать им, таким образом, судьбу грузинского народа! Это был феодально-монархический "национализм". Это "движение" не оставило никакого заметного следа в жизни грузин, не стяжало себе славы ни одним фактом, если не иметь в виду отдельные заговоры грузинских дворян против русских правителей на Кавказе. Достаточно было событиям общественной жизни слегка коснуться этого и без того слабого "движения", чтобы разрушить его до основания, И, действительно, развитие товарного производства, отмена крепостничества, основание дворянского банка, усиление классового антагонизма в городе и в деревне, усилившееся движение деревенской бедноты и т.п. — всё это нанесло смертельный удар грузинскому дворянству и, вместе с ним, "феодально-монархическому национализму". Грузинское дворянство раскололось на две группы. Одна из них отказалась от всякого "национализма" и протянула руку русскому самодержавию с тем, чтобы взамен этого получить от него теплые местечки, дешевый кредит и сельскохозяйственные орудия, чтобы правительство обеспечило ее от сельских "бунтовщиков" и т. п. Другая же, более слабая, группа грузинского дворянства подружилась с грузинскими епископами и архимандритами и, таким образом, укрыла гонимый жизнью "национализм" под крылышко клерикализма. Эта группа с большим увлечением занимается восстановлением разрушенных грузинских церквей (это является главной статьей ее "программы"!) — "памятников былого величия" — и благоговейно ждет чуда, призванного осуществить ее крепостническо-монархические "желания".

Таким образом, феодально-монархический национализм в последние минуты своей жизни принял клерикальную форму.

Вместе с тем современная общественная жизнь выдвинула у нас национальный вопрос буржуазии. Когда молодая грузинская буржуазия почувствовала, насколько трудна для нее свободная конкуренция о "иностранными" капиталистами, она устами грузинских национал-демократов начала лепетать о независимой Грузии, Грузинская буржуазия хотела оградить грузинский рынок таможенным кордоном, силой изгнать с этого рынка "иностранную" буржуазию, искусственно поднять цены на товары и такими "патриотическими" проделками добиться успеха на арене обогащения.