Том 1. Арканзасские трапперы. Искатель следов

Достойный дон Лусиано просто дрожал от негодования, слушая подробный рассказ о том, что произошло между доном Пабло и скваттерами; он поклялся жестоко отомстить «этим собакам-еретикам, которых давным-давно пора образумить». Говоря это, он вооружился шпагой и, приказав двадцати хорошо вооруженным альгвасилам оседлать лошадей, встал во главе этого многочисленного конвоя и направился к долине Бизонов.

Дон Мигель с досадой присутствовал при этих грозных сборах; он очень мало рассчитывал на храбрость полицейских агентов и предпочел бы, чтобы судья предоставил ему действовать по своему усмотрению, и даже намекнул дону Лусиано, что его вполне удовлетворила бы выдача форменного приказа, а все остальное он брал на себя. Но судья, сгоравший от охватившей его непривычной воинственной горячки и, кроме того, под влиянием полученной им крупной суммы, ничего не хотел слушать и упорно стоял на том, что сам станет во главе экспедиции.

Судья дон Лусиано Перес был человеком лет шестидесяти, маленького роста и, благодаря толщине, круглым как бочка; его вечно веселое лицо было украшено румяным носом и двумя маленькими хитрыми глазками.

Человек этот от всей души ненавидел североамериканцев и поэтому, отправляясь теперь в экспедицию, он не только действовал как человек, купленный за деньги, но еще и удовлетворял свое чувство ненависти и жажду мщения.

Отряд помчался галопом и быстро приближался к лесу.

Судья изрыгал огонь и пламя против дерзких хищников, как он их называл; в своем справедливом или несправедливом гневе — это дело другое — он дошел до того, что грозился убить американцев, как собак, если только они осмелятся оказать хоть малейшее сопротивление и не исполнят немедленно его требования. Дон Мигель, несравненно более спокойный и не ожидавший ничего доброго от этого грозного судьи, тщетно старался его успокоить, доказывая, что, по всей вероятности, им придется иметь дело с людьми, которых будет трудно запугать и с которыми хладнокровие будет лучшим оружием.

Асиендадо, чтобы сократить путь, повел отряд боковой тропинкой, уменьшавшей расстояние на добрую треть, и скоро лесная опушка оказалось всего в нескольких милях.

Убыток, причиненный скваттерами, был гораздо значительнее, чем определил его дон Пабло.

С первого взгляда казалось невозможным, чтобы в такое короткое время четверо мужчин, даже работая изо всех сил, причинили такое зло.

Самые лучшие деревья были срублены, громадные вороха досок лежали в штабелях на некотором расстоянии друг от друга, а уже совсем готовый плот оставалось только спустить по течению реки.

Дон Мигель с грустью вздохнул при виде такого опустошения, совершенного в одном из лучших его лесов.

Между тем, чем ближе они подъезжали к тому месту, где рассчитывали встретить скваттеров, тем быстрее убывал воинственный пыл судьи и его альгвасилов; теперь уже асиендадо не нужно было умерять их пыл, а напротив, он должен был чуть не силой заставлять их двигаться вперед.

Вдруг в нескольких шагах послышался стук топора; судья, побуждаемый чувством своего долга и стыдясь выказать страх, смело повернул в ту сторону, где происходила рубка; конвой последовал за ним.

— Стой! — крикнул вдруг грубый голос в ту самую минуту, когда полицейские агенты огибали угол одной тропинки.

С тем инстинктом самосохранения, который никогда не покидает альгвасилов, они остановились как вкопанные.

В десяти шагах от них посреди тропинки стоял человек высокого роста, опершись на американский карабин.

Судья повернулся к дону Мигелю с выражением такого искреннего страха, что асиендадо не мог не рассмеяться.

— Ну, ну, смелей, дон Лусиано, — сказал асиендадо судье. — Этот человек один и не в состоянии загородить нам дорогу.

— Тысяча чертей! — вскричал пристыженный судья, нахмуривая при этом свои брови. — Эй, вы, вперед! Стреляйте в этого негодяя, если он вздумает оказать вам малейшее сопротивление.

Альгвасилы тронулись вперед, но делали они это, видимо, очень неохотно.

— Стой! Повторяю вам еще раз! — продолжал скваттер. — Разве вы не слышали, что я вам говорил?

Судья, ободренный присутствием асиендадо, выступил вперед и голосом, который он старался сделать грозным, но который был только смешон, благодаря тому, что дрожал от страха, проговорил:

— Я, дон Лусиано Перес, уголовный судья города Пасо, действующий на основании предоставленной мне правительством власти, требую, чтобы вы и ваши товарищи покинули в двадцать четыре часа этот лес, в который вы проникли незаконно и который…

— Да-да-да! — возразил незнакомец, бесцеремонно прерывая судью и сердито топая ногой. — Меня вам не запугать такими громкими словами!.. Плевать я хотел на ваши законы!.. Земля принадлежит тому, кто первый на ней поселился… нам здесь хорошо, и мы здесь останемся.

— Ваши слова слишком смелы, молодой человек, — сказал дон Мигель, — вы забываете совсем, что вы один, и, хотя вы и не хотите признавать за нами права, по закону, все-таки, должны будете покориться силе.

Скваттер расхохотался.