Том 1. Через пустыню, через гарем. Робер Сюркуф

Я тщательно завернулся в ковер и закрыл глаза. Я хотел спать, но мне никак не удавалось заснуть. Я стал повторять в уме таблицу умножения — и это не помогло. Тогда я вспомнил про средство, всегда помогавшее мне заснуть. Я закрыл глаза и так закатил их, что зрачки были направлены вертикально вверх, а потом попытался ни о чем не думать. Подступила дремота и… Стоп, что это было?

Я высунул голову из-под ковра и внимательно посмотрел в сторону Халефа. Он тоже насторожился, потому что вытянулся, как бы прислушиваясь к звукам на судне. Теперь я ничего не слышал, но только опять приложил ухо к палубе, звукопроводность которой была лучше, чем воздух, как снова услышал странный шорох, прогнавший мою дремоту, хотя и был он чрезвычайно тихим.

— Халеф, ты что-нибудь слышишь? — прошептал я.

— Да, сиди. Что это такое?

— Не знаю.

— Я тоже. Слушай!

Едва уловимый ухом всплеск донесся теперь с кормы. Огонь на берегу потух.

— Халеф, я схожу на несколько минут на корму. Стереги мое оружие и одежду.

Из тех троих, что вернулись на борт, двое уже спали, улегшись прямо на палубу. Третий присел на корточки… и тоже спал. Возможно, за мной наблюдали из каюты, поэтому мне надо было проявлять величайшую осторожность. Я отложил ружье и штуцер, а также снял тюрбан и бедуинский плащ хаик, которые могли меня выдать своим белым цветом. Потом, пригибаясь к палубе, я добрался до борта и медленно пополз, пока не достиг того места, где вдоль бакборта хлипкое сооружение, что-то вроде куриного насеста, вело на крышу перегородки и к рулю. Я медленно, как кошка, полез наверх — необходимо было соблюдать осторожность.

Мой план удался, и тогда я пополз вниз, в гребной отсек. Разъяснился и странный шорох. Лодка, доставившая женщин и взятая самбуком на буксир, была привязана так плотно, что находилась прямо под люком в широкой корме корабля. Из этого-то люка в тот самый момент, когда я осторожно подсматривал сверху, спустили на линьке маленький, но нелегкий предмет. Трение линька о край люка и вызывало слабенький шорох, который, правда, можно было различить только тогда, когда ухо прижималось к доскам палубы. Внизу, в лодке, находились трое мужчин; они приняли неизвестный предмет, а потом подождали, пока линь снова пошел вверх и с корабля смайнали [79] вторую посылку.

Мне все сразу стало ясным. В лодку перегружали золото верги-баши, то есть тот налог, который он собрал, и… Для дальнейших предположений у меня не было времени.

— Взгляните наверх — нас предали! — крикнул низкий голос с высокого берега, откуда можно было видеть всю палубу; одновременно хлопнул выстрел, и пуля вонзилась в доску рядом со мной.

Второй выстрел раздался сверху. Пули, по счастью, летели мимо, но я не мог дальше рисковать. Я только успел увидеть, как линь снизу обрубили, а лодку отогнали; потом я спрыгнул с надстройки на палубу.

В этот же самый момент открылась дверь каюты, и я заметил, что в задней стенке не хватает двух досок и через это отверстие бесшумно поднимаются несколько человек. Женщин я не увидел, но человек девять набросились на меня.

— Халеф, сюда! — громко крикнул я.

Вытащить оружие я не успел. Трое нападавших схватили меня и позаботились о том, чтобы я не смог дотянуться до пояса. Трое прыгнули навстречу Халефу, а остальные повисли у меня на руках, когда я попытался защищаться. На берегу раздались выстрелы, зазвучали проклятия, крики о помощи. Временами густой бас, знакомый мне с недавних пор, отдавал команды. Это был голос дервиша.

— Это немей. Не убивайте его, а только свяжите! — приказал один из тех, что держали меня в своих объятиях.

Я попытался освободиться, но это не удалось. Шестеро против одного! Где-то недалеко от меня сухо щелкнул пистолетный выстрел.

— На помощь, сиди, я ранен! — крикнул Халеф.

Мощным толчком я отбросил державших меня на несколько шагов.

— Оглушите его! — раздался задыхающийся голос.

Меня опять схватили — еще крепче, и я, несмотря на отчаянное сопротивление, получил несколько ударов по голове, повергнувших меня на палубу. В моих ушах словно шумел морской прибой. Посреди этого гула я слышал, как щелкали ружья и звучали голоса. Потом мне показалось, что меня стянули по рукам и ногам шнуром и поволокли. Потом я уже совершенно ничего не ощущал.

Когда я очнулся, то почувствовал жгучую пульсирующую боль в затылке. Вокруг меня было полностью темно, но громкое внятное бульканье позволило мне предположить, что я нахожусь в трюме быстро идущего корабля. Мои руки и ноги были так крепко связаны, что я не мог пошевелить ими. Правда, путы не врезались в тело, тому что связали меня не веревками или ремнями, а тряпками, но они все равно мешали отгонять судовых крыс, очень тщательно обследовавших меня.

Прошло много времени, а в моем положении ничего не менялось. Наконец я услышал шум шагов, однако не смог ничего увидеть. Мои путы развязали, и чей-то голос приказал мне: «Вставай, пойдем с нами!»